Четыре путника, встретившихся вместе. Там, где нас не должно быть ни в пространстве, ни во времени. Ольха все это задумала. Илья и Явал воплотили. А я и Клод всего лишь усмешка случайности.

Сто лет назад в Париже, я долго думала, выбирая одно имя из трех.

Кто я? Руна. Лиза. Может быть Лика?

Явал однажды назвал меня руной Судьбы. В древней мифологии в системе культа Предков, она связана с темой судьбы и перевоплощения души. Она и пустая и полная. Она непознанное, одновременно судьба и рок. Она фактор неопределённости. Это просто руна, или фишка без символа, или камень. Обычный камень, на котором нет ни трещин, ни знаков, ни символов. Так определилось мое имя.

В представлении первой касты, ангелы Хамса дети Бога. Ангелы породили все остальные касты. Но они сами не были рождены. Они дети света.

Эволюционирует ли свет? Все на свете подвержено эволюции и развитию. Все. И свет? Или он всегда остается только волной или частицей. А свет, который впитываем мы кожей, разве это не солнечный свет, который превращается в нас и наши души? Может быть, свет в каждом из нас это третье состояние света, одушевленное? Первые люди света были и волной и частицей, в этом симбиозе рождается душа. То, что делает нас и все вокруг нас живым. Во вселенной свет летит и удаляется от нас. Это наши Предки.

В это верят они.

Законы развития всего живого, циклы создания и разрушения не живого, распространяется на все. Что происходит с семенем жизни, когда оно проходит свой жизненный цикл? Они отцветают и дают новые семена. Мы все продолжаем свой род. Дети семена нашей Жизни. Предки уходят в не бытье… и вот тут зарыта собака.

Ангелы никуда не ушли. Они не делись. Остались среди нас. Существует три измерения. Микромир, тот в котором есть атомы и молекулы и бог знает что еще. Реальный мир, который мы видим вокруг каждый день. И макромир, мы его представляем в виде планет и космоса, полного света, газа и материи видимой и невидимой. Мир ангелов это мир макро, мир света. А вовсе не наш.

Но тогда почему они все еще здесь?

Потому, что что-то пошло не так. И поэтому, мы четверо сейчас летим к Черной дыре, в самую ее сердцевину. Чтобы выскочить через нее, и попасть в самый низ. В корни. Чтобы мир расцвел, человечество получило развитие, необходимо, чтобы случился апоптоз. Нужно, чтобы с нового бутона была сорвана шелуха кожуха, как с початка кукурузы нужно убрать все лишнее.

Иначе вселенная не зацветет.

Чей это сад, нам не известно. Ученые называют его мультиверсумом. И нам там всем четверым по большому счету не место. Но это единственный шанс для всех на развитие, на то, что жизнь и свет на планете перестанут мучатся в одиночестве. И закончится ангельская гантанта. Узел судьбы развяжется.

Вот зачем мы здесь.

Для тех, кто не в курсе, гантанта это такое наказание или условие, при котором ребенок может встретиться с отцом после ряда испытаний. Геркулес, Иисус Христос… список огромный. Ангелы проходят свою. Мы с Клодом свидетели и участники. Те, кто сможет передать знания для последующих семян, нас людней. Когда придет время. А оно обязательно придет.

Когда пришло время, и я полностью восстановилась, мы встали в круг, связанные крепким тросом.

Нас четверо. Ольха помнит начало. Илия ангел смерти проводник времени. Клод извозчик, он доставит нас в центр Дыры через пространства. Я проведу через воспоминания Ольхи в прошлое, Илья через время — туда, где упущено что-то в начале. Там они останутся. Там, где мне с Клодом не место. Время людей там еще не придет очень долго.

— Ты готова? — спрашивает Илья, и я киваю ему. Мы одеты в скафандры, на нас шлемы, и мы знаем, что они могут нас не спасти.

Клод сжимает мои пальцы и я робко улыбаюсь ему. Я знаю, что люблю его. Но это любовь не романтическая, а семейная, житейская. Клод моя семья.

Но формально мы будем… как однажды сказал Клод на мой вопрос, где мы есть находясь в прыжке? Мы будем нигде.

* * *

Мы прыгаем благодаря Клоду. И оказываемся на стебле Вселенной. Это величественный огромный столп похожий на накренившуюся водоросль, с маленькими червоточинками, обратными сторонами черных дыр. Вокруг нас много таких стволов, но они прямые. А наш, как пизанская башня.

Это и есть цветущие Вселенные. Очень хочется задрать голову и посмотреть вверх, узнать, что там выше стеблей. Высоко-высоко.

Но мы будто в капле воды окутанные, скользим, сползает по стволу вниз. В самом конце у последней черной дыры, Илия сжимает мои пальцы, разворачивает меня к Ольхе. И мы прыгаем через ее зрачок, обратно внутрь пространства. В основание нашей Вселенной. И стебель выпрямляется. Потому что мы делаем, то, что запрещено физическими законами этого внешнего пространства за пределами нашей Вселенной.

Это все что я видела в последнее мгновение взрыва. Перед тем, как Илию и Ольху относит от нас. Наши пальцы разъединяются, и я вижу, как губы Ильи произносят одно последнее слово «Люблю». Я кричу. Кричу громко, пока тьма не поглощает меня целиком. Последнее о чем я думаю, в этом странной мульти вселенной и Черной дыре, что потеряла его навсегда. Я никогда его больше не увижу. Никогда не обниму и не поцелую. Не скажу ему еще раз, что тоже люблю его. Мы из разных миров, но у нас столько общего.

Эпилог

Я дергаюсь. Потому что стою в душевой изоляционного блока, поражаясь количеству пара. Я в Энгельсе. Хочу поговорить с функционалом. Духота с влагой, хоть вешайся.

В глубине, прикованный по ногам и рукам стоит голый мужчина. Приближаясь, я разглядывала его со странным трепетом. Ощущая, как по коже вьется страх, сковывающий сердце. Дыхание перехватило от ужасного предчувствия.

Я подхожу совсем близко и резко начинаю стягивать с него фиксирующие наручники.

— Ты должен уходить, Илья. Уходи. Я не смогу с тобой прыгнуть, но ты должен.

В клубах пара, чисто выбритый, обнаженный. Он стоит и улыбается.

— Руна?

— Руна, — я киваю.

И как только освобождаю его, он обнимает меня. Целует. Нет ничего более нелепого и сладкого.

— Ты вспомнила?

— Нет, я вернулась. Я вернулась из будущего. Я, ты, Клод и Ольха сделали это. Я надеюсь. Я не знаю, что произошло, но мы прыгнули через черную дыру и там сдвинули стебель.