Помимо их комментариев, имелся ряд несущественных интервью с семинаристами и членами спортивного клуба «Меткий кий»:

«Он был классным, но диковатым» (Клэр Соммерфельд Крамер)

«У него была самая крутая тачка всех времен. Наверное, такая сейчас на аукционе потянет на шестизначную сумму. Даже не верится, что в ней-то его и нашли» (Майкл Рейнольдс)

«Я многому у него научилась. Пока он не исчез, конечно. Неужели вы вправду думаете, что его убили?» (Кристал Томас Ронелло)

«После того как все, включая родителей, пожаловались на низкие оценки в осеннем триместре, Даллас, как и следовало, повысил их; в итоге я поступил в универ, в Принстонский университет, и все получилось хорошо. По крайней мере, у меня» (Филип Мартин)

Один комментарий вызвал на удивление знакомый укол ревности.

«Он флиртовал с женой директора, — заявил Рональд Джеймс, их учитель химии. — Все мы, естественно, флиртовали, но я не удивился бы, узнав, что эти двое завели интрижку».

Энди ввела в поисковой строке ключевого слова «Миранда Дэрроу» и «жена директора», решив выяснить, кто еще упоминал Далласа в связи с ней. Ничего не найдя, она приняла это к сведению.

Самой болтливой из выпускников оказалась Джорджина Холт Фордэм.

Естественно.

И то, что поведала Джорджина, записала в отчете Лиз Райт, опрашивавшая ее ученица: «большинство парней называли его придурком, но все девушки считали его чертовски сексуальным».

Энди покачала головой, испытывая вспышку беспокойства, как в тот день, когда обнаружила на темной куртке Далласа огненно-рыжий волос. «Джорджина обняла меня, узнав, что я поставил ей пятерку за работу», — пояснил тогда Даллас.

Во втором разговоре с Лиз Джорджина рассказала о своем приятеле Томми Харкинсе и о том, что оценки, полученные на поэтическом факультативе: «…не позволили ему поступить в хороший колледж, хотя он в любом случае не отличался особой сообразительностью».

В продолжение отчета приводились в основном беспорядочные слухи и сплетни, а также объяснения, данные Джорджиной тому, почему никто из ее одноклассников не имеет отношения к смерти Далласа — потому что она это «точно знала».

Джорджина также выболтала то, о чем вовсе не было причин болтать.

«…За исключением исчезновения Далласа, это был совершенно заурядный год. То есть, конечно, не считая потрясающего разрыва и воссоединения Энди Блум и Йена Коупленда».

Глянув на Дено Гавраса, Кэссиди подумала, что он больше похож на страхового агента, чем на детектива. Этот дядька носил мятые хэбэшные брюки, свитер с треугольным вырезом, не слишком свежую рубашку и бесформенную спортивную куртку. Ходил он в того типа галошах, что у нее ассоциировались со стариковскими — но, естественно, не с обувью ее бабушек и дедушек, а тех старичков, которым приходилось самим убирать снег и возить продукты из магазина в хозяйственных сумках-тележках.

Хотя, если подумать о том, как они совещались с мистером Келли, пока ученики медленно разбредались по классу, то как раз мистер Келли скорее напоминал продающего нечто агента, а детектив Гаврас — судя по его кивкам, крайне уклончивым жестам и телодвижениям — не слишком сговорчивого покупателя.

Когда прозвенел звонок, мистер Келли громко обратился к ученикам:

— Угомонитесь, журналюги, и рассаживайтесь по местам. Как и было обещано, к нам пришел настоящий действующий детектив. Он согласился уделить нам полчаса своего чрезвычайно ценного времени. Так что давайте используем его с максимальной пользой. Надеюсь, все вы хорошо подготовились к сегодняшнему занятию.

На взгляд Кэссиди, Гаврас не выглядел деловитым и уж тем более торопливым. Он вообще производил впечатление смущенного, если не тупого типа с бессмысленным взглядом. Но ее первое впечатление от этого якобы незадачливого страхового агента исчезло, как только он открыл рот.

— Мистер Гаврас, не могли бы вы немного рассказать нам о вашей работе в управлении шерифа? — быстро попросил мистер Келли, видимо, стремясь завершить преамбулу.

— В полиции я проработал уже шестнадцать лет, последние пять лет в должности детектива, — прохрипел Гаврас голосом, который звучал так, будто он курил, пил и кричал достаточно, чтобы порвать все голосовые связки. — Мы расследуем любые преступления, совершенные за пределами муниципальной юрисдикции, а также сотрудничаем с полицейскими небольших городов, не имеющими возможности проводить криминальные расследования собственными силами.

— Именно вы, значит, руководите расследованием по делу Далласа Уокера?

— Так точно, — вяло ответил он, сложив на груди руки и припарковав свою задницу на любимом краю стола мистера Келли. Последнему оставалось лишь прохаживаться перед партами в нейтральной зоне.

— А в вашей практике уже встречались похожие дела?

— Нет, в моей практике такого не было.

— Есть ли какие-то доказательства того, что смерть мистера Уокера вызвана подозрительными причинами… то есть не связанными с версией самоубийства?

Гаврас глянул на мистера Келли с такой враждебностью, что Кэссиди, наверное, взвизгнула бы от страха, если б таким взглядом глянули на нее. Однако мистер Келли, казалось, ничего не заметил. «Должно быть, — подумала она, — ему приходилось частенько разговаривать с копами и другими особами, не желавшими отвечать на его вопросы. И он, вероятно, стал непробиваемо толстокожим».

— Я же говорил, что не буду обсуждать детали расследования.

— И я не стал бы просить вас раскрывать то, что еще не стало общедоступными сведениями, — признал мистер Келли.

— В общем, пока мы не закончим наше расследование, я не могу открывать вам, какие у нас имеются версии.

Глубоко вздохнув, мистер Келли обошел кабинет по периметру и остановился около задней стены, откуда мог разговаривать с Гаврасом, находясь среди своих учеников. Кэссиди вдруг осознала, что ему хотелось как бы стать одним из них, чтобы они теперь все вместе противостояли детективу, задаваясь схожими вопросами.

Ей вдруг вспомнилось, как мама едва ли не прямым текстом спрашивала, не запала ли она на мистера Келли. Господи, нет! Он, конечно, выглядел потрясно для своих средних лет, но мог ли кто-то из них, глядя на него, подумать: «О да, я мечтаю перецеловать каждую морщинку на этой потрепанной жизнью физиономии»?

— Детектив Гаврас, считаете ли вы необычным тот факт, что за два с половиной месяца вам еще не удалось закончить расследование?

Хороший вопрос. Неужели они не воспринимали всерьез это дело?

— Да, уж это точно, — проворчал Гаврас.

— Я могу сообщить вам, что узнали мы, — заявил мистер Келли. — Не слишком много, надо признать. Нам известно, что во время своего преподавания в Гленлейке Даллас Уокер пользовался популярностью, однако его личность вызывала противоречивые отзывы. Бунтарь по жизни, он, очевидно, ослабил бдительность среди учеников: ругался на занятиях, просил называть его просто по имени и, вероятно, не отличался объективностью в выставлении оценок. Он также тренировал, если можно так выразиться, бильярдную команду или спортивный клуб, называемый «Меткий кий». Один из его бывших бильярдистов подтвердил, что по крайней мере один раз он угостил их пивом…