— Она отдала его мне. Мам, ты ее так достала, блин, что она готова была сквозь землю провалиться.

— Следи за выражениями.

Кэссиди закатила глаза, прекрасно сознавая, что этим разозлит маму еще сильнее.

— Твоей сестре нужно научиться уважительно относиться к чужим вещам.

— Ну да, теперь ты решила уподобиться бабуле Биз…

— Ничего подобного!

Еще как уподобилась. И стала настоящей занозой в заднице, с тех пор как заявилась в класс мистера Келли. Как вообще ей могло прийти в голову, что она может запасть на этого хамоватого старикана?

— Принеси его. Он мне нужен.

Кэссиди рассерженно потопала наверх, в свою комнату. Вытащив браслет из бокового кармана в чемодане, подержала его немного на ладони, а потом положила на покрывало кровати и направила на него свет лампы для хорошего освещения, решив перед возвращением маме сделать пару фоток на смартфон.

На случай если этот браслет мог дать ключ к объяснению временного расставания ее родителей.

Личный дневник Энди Блум, школа Гленлейк

21 декабря 1996 года, суббота

Даллас поцеловал меня прямо на заснеженном крыльце, забыв даже проверить, не следит ли кто-то за нами. Зная, что остальные до сих пор веселились на Зимнем балу, он не видел причин для беспокойства.

— У меня есть для тебя подарок.

— У меня тоже задумано для тебя кое-что, однако оно будет готово только после каникул. — Он опять поцеловал меня. — Но, уверяю тебя, это стоит ожидания.

Я наблюдала, как Даллас сорвал упаковку и открыл коробочку. Внутри лежал медный браслет, сделанный мною на уроке металлообработки.

Браслеты в кампусе считаются крутой цацкой. Некоторые ребята на уроках практически массово производят простые кованые реплики и продают их криворучкам. А я потратила целый семестр, стараясь сделать два очень похожих и затейливых браслета.

— Сама сделала, — угадал Даллас.

— Сама, — подтвердила я, показывая ему второй, более изящный, но в остальном точно такой же. Я как раз сегодня надела его в первый раз.

— Мне нравится, — улыбнувшись, оценил он, надевая свой браслет на правую руку. — Буду носить его, не снимая.

— Обещаешь?

— Только если ты пообещаешь выскользнуть из этого облегающего серебристого платья. Я целый вечер мечтал увидеть тебя без него.

* * *

Уэйн Келли, возможно, считал Кэссиди первоклассной ищейкой и ключевым детективом, но она все-таки оставалась всего лишь подростком. Этот факт подтверждался тем, что, уезжая в школу, дочь оставила в своей спальне полнейший бардак.

Иррациональная часть Энди желала утереть нос журналисту в неопровержимых доказательствах того, что у Кэссиди еще не полностью развита лобная доля[58] — грязная одежда на полу, неубранная кровать, — прежде чем устроить ему яростный разнос за поощрение пытливой следственной смелости. Ей не верилось, что дочь даже не подумала спросить разрешения, прежде чем копаться в ее вещах и, более того, позволив Уитни без спросу взять одну из самых ценных, памятных вещиц — тот самый браслет.

После вспышки гнева она сделала все возможное для сохранения хладнокровия, терпеливо дожидаясь отъезда Кэссиди в Гленлейк. Едва за ней закрылась дверь, Энди направилась прямиком в ее спальню — «чтобы прибраться» — и поиграть с мышкой на ее компьютере. Как она и ожидала, его оставили в спящем режиме, не выключив, как положено.

В отличие от вины, которую она чувствовала, тайно просматривая сообщения Кэссиди — за что поплатилась, получив на все выходные ледяное молчание дочери, — сейчас Энди осознавала, что имеет полное право найти и открыть на диске папку с названием «Расследование дела Далласа Уокера». В конце концов, они с Йеном оплатили счета, позволившие ей иметь этот компьютер, учиться в Гленлейке и в первую очередь заниматься в классе журналистики. Необходимо выяснить, какие подробности выявило расследование.

Прежде всего Энди набрала в поисковой строке слово «браслет».

Безрезультатно.

Двигаясь дальше, она просматривала данные, выискивая хоть какие-то строчки со смутными намеками на то, что Кэссиди заняла излишне важное место в сердце своего учителя. Своеобразный журналистский аналог одного загадочного стихотворения Далласа, сочиненного исключительно для нее, но написанного мелом на доске для всеобщего обозрения.

В то время Энди очень польстило такое внимание, но сейчас она испытывала более сложные чувства. Признавая реальность их страсти, пусть даже порочной, она чувствовала тошноту при одной только мысли о собственной наивности, позволившей увлечься мужчиной, которому было столько же лет, сколько ей сейчас. Семнадцатилетняя девчонка возомнила себя взрослой женщиной…

Она не могла позволить Кэссиди попасть в такую же ловушку.

До сих пор Энди не обнаружила в документах того, что имя ее дочери склоняется подозрительно часто. Кэссиди поручили возглавить «Группу Пять: «Подозреваемые»», однако ей, по-видимому, удавалось добывать сведения и для всех других четырех групп. Их с Йеном имена также всплывали в отчетах с пугающей частотой.

В папке под названием «Школьный архив, преподаватели и внеклассные занятия» Энди и Йен вместе и по отдельности упоминались как в списках учеников 1996/97 учебного года, так и в списках литературных факультативов (Энди), и в числе членов спортивного клуба «Меткий кий» (Йен), и в числе организаторов весеннего поэтического конкурса (опять Энди). Ее имя также появилось в составленном Кэссиди списке выпускников курса поэзии, поступивших в колледжи.

Пришлось отдать должное профессионализму Келли, учитывая, как много сведений собрали его подопечные о преподавателях и учащихся. Особенно после того, как Энди изучила общий файл: «Установленные факты и сообщения, требующие подтверждения»:

— полицейские отчеты о времени исчезновения Далласа Уокера (опубликованные сведения?);

— осенние оценки в классе Далласа Уокера: исходные оценки в сравнении с исправленными во втором триместре оценками;

— исключить случайные мотивы — например, неудачное ограбление;

— количество заявлений в колледжи и число принятых в них учащихся. Кому могли помешать оценки поэтического факультативного семинара поступить в избранные колледжи?

— опросы подозреваемых: Кёртис Ройял (Рой).

Энди с облегчением увидела, что в списке нерегулярных подозрительных встреч пока есть только его имя.

Менее успокаивающе выглядели результаты опросов бывших учащихся, в которых Кэссиди докладывала о каждом слове, сказанном ее родителями о Далласе Уокере, начиная с того, что Йен назвал его «выпендрежником», а сама Энди упомянула о его пророческом страхе перед будущим.