Нет, все-таки стоит завершить задание, благо контейнер где-то рядом. В запасе есть несколько минут, пока солдаты Теодора не добрались до складов.

– Джон. Прием.

– Да, Хоэртон?

– Есть орудия на твоем челноке?

– Разумеется.

– Усади кого-нибудь за пулеметы на всякий случай.

– Как скажешь.

Хоэртон вошел на склад, хлюпая по лужам. Температура быстро повышалась, времени оставалось совсем мало.

Порою кажется, что жизнь – это не просто череда событий, а отдельные моменты особого эмоционального напряжения, такого, что откладывается в памяти и переживается потом снова и снова. Так уж сложилось, что среди подобных моментов все чаще встречаются, исключительно отрицательные, ибо человек скорее склонен помнить что-то плохое, нежели все остальное.

Хоэртон помнил, и теперь на фоне этого меркли даже самые глупые и страшные ошибки в его жизни. Он бросил собственного ребенка, оставил его в совершенном одиночестве, как раз в тот момент, когда тот нуждался в отце больше всего. Самый длинный и самый тяжелый рейс в жизни Джейсона начался с момента его старта от научной базы Хьюго-Доран в сторону Наветты. Хоэртон столкнулся с пиратами, с неизвестной науке тварью, попал в нечеловеческие условия существования, бежал из плена, но все это время он был не один. С ним были товарищи по несчастью, злодеи, инопланетные монстры и монстры из мира человеческого.

Он бросил своего сына. Он оставил его, когда замкнулся на собственном горе. И его ребенок оказался наедине со своим несчастьем, причину которого не в состоянии был объяснить. Среди бездушных игрушек и непонимания, почему его матери и отца вдруг не стало рядом.

За все это Хоэртон определенно заслуживал самого сурового наказания, и он готов был его понести. Он цеплялся за жизнь всеми способами, готов был оставить после себя гору трупов, только бы повидаться напоследок с сыном, и пусть даже не получить прощения, но хотя бы увидеть его в глазах ребенка. Ему достаточно было даже просто признания, чтобы его сын узнал его и понял, что отец сдержал обещание.

– Джейсон, – послышалось в динамиках, когда Хоэртон добрался до Пожирателя и принялся вытягивать контейнер лебедкой. – Все это слишком сложно, Джейсон, – сказал Скарви. – Порой мы совершаем поступки, делая себе скидку на то, что все это в дальнейшем поправимо, но потом обстоятельства не позволяют исправить нагороженное. Я запутался, запутался в собственных ошибках. Я вдруг вспомнил всю свою жизнь, всю свою напрасную жизнь, которую провел в погоне за богатством, за той иллюзией, которая делает человека счастливым лишь в тот момент, когда он только-только настигает ее. Теперь все по-другому, я должен сохранить свою свободу. Я вдруг осознал, что ты не просто какой-нибудь псих одиночка, пытающийся любой ценой выполнить поручение начальства, придерживаясь при этом правил высокой морали, и пытающийся попутно покарать обидчиков, а хуже того – человек, безоговорочно верящий своим принципам, даже самым нелепым.

Джейсон остановился. Он вдруг понял, что затеял капитан.

– У меня приказ. Мне нет дела до тебя! – воскликнул Хоэртон. – Не смей меня бросать!

– Ты находишься в обстоятельствах, позволяющих нарушить его, – ответил Скарви. – Но продолжаешь упираться.

– Нет! Я должен выполнить его и вернуться домой!

– Прости, Джейсон, но мне кажется, что ты не успокоишься, пока не отдашь меня под суд. Я не могу этого допустить.

– А как же остальные?

– От остальных я откуплюсь. Я уже уладил этот вопрос.

– С таким же успехом ты мог откупиться и от меня!

– Я не верю тебе. Ты слишком уж правильный.

– Черт, Скарви, о чем ты говоришь? Они получат выкуп и сдадут тебя властям, – предпринял последнюю попытку Джейсон.

– Я управлюсь с ними. Я сделал свой выбор.

Хоэртон недоумевал. Почему Скарви поступает так с ним? Он поверил в порядочность этого человека, прятал от самосуда, правда, никто особо не покушался на него, но все же. Почему остальные рабы поддерживают капитана? Разве он давал повод относиться так к нему?

– На Земле у меня остался сын, – Хоэртон вдруг запнулся на полуслове, – я должен вернуться.

– Я отправлю за тобой корабль, как только все улажу. Подожди несколько дней.

– Я не могу ждать!

– Джейсон, – послышался голос Джуд, – я сама все организую, не переживай. За тобой прилетят.

– Заберите меня сейчас!

– Это мои условия, Хоэртон, и вряд ли кто-то их нарушит. Жажда денег порой сильнее, чем порядочность. Дай мне несколько дней, и я найму людей, чтобы вытащили тебя. Ты не пропадешь, я знаю. Прощай, Джейсон, – проговорил Скарви. – И не переживай за сына, дети всегда верят и ждут, несмотря ни на что. Этот факт должен придавать тебе сил. Ты справишься. Я знаю.

Потом с ним попрощались все по очереди.

Хоэртон пообещал себе, что лично придушит каждого, из этой команды при первой же встрече, но вслух этого не сказал. Все-таки за ним обещали послать корабль.

Температурный датчик скафандра пронзительно пискнул.

– Дьявол! А как же реактор? – крикнул Хоэртон в микрофон. – Реактор, Джон!

В ответ он услышал только шум помех – корабль был уже далеко.

Сколько времени до детонации, Джейсон не знал. Может, реактор рванет сейчас, может, продержится еще пару дней, неизвестно. Нужно вытащить Пожирателя и рвать когти до шахты, там можно пережить надвигающуюся катастрофу.

Скиммер разбит.

Хоэртона охватило отчаяние.

Холод, не просто холодок, пробежавший по спине, а пронзительный, наполненный болью и отчаянием, впивающийся в тело тысячами игл холод пронзал каждую его клетку. Выхода нет. Он отпустил его. Он отпустил преступника, за которым гоняется весь космос. Он сделал за него всю работу и предоставил на блюдечке штурвал челнока.

Но сейчас уже все равно. Джейсон остался один. Его предали и бросили. Вот и все, Хоэртон оказался в том же положении, что и его ребенок несколько лет назад. Возмездие за совершенный поступок настигло его в той же форме.

Нет, он еще жив, несмотря ни на что. Надо продолжать двигаться дальше, не сворачивая с намеченного пути. Раз уж он вернулся за Пожирателем, значит, нужно забрать его. Где-то неподалеку рыщет Преподобный Теодор, а значит, можно будет поторговаться.

Хоэртон погрузил контейнер с Пожирателем на тележку и покатил ее к выходу, расталкивая обломки облицовки, коими был завален весь пол. Время уходило, страх гнал вперед, добавляя сил, реактор упавшего корабля все явственнее излучал тепло. С потолка начало покапывать. Сколько времени еще продержится оболочка ядра, неизвестно. Может, рванет прямо сейчас, может, завтра, может, после, а может, вообще обойдется без этого. Джейсон мало что смыслил в подобных вещах, потому знать наверняка не мог. Тем не менее внутри скафандра становилось все жарче.