Вокруг стола собрались те, кто прилетел сюда из Токионесколько дней назад. Вахидов и Зоя Ихелина сели у окна. Шакеев уселся за стол.Помазков, немного подумав, взял стул и сел в стороне. Борис СигизмундовичВаккер и Феликс Павлович Ефимов уселись за столом с другой стороны. Рядомустроилась Туманова. Нина Слепакова тоже села ближе к стене. Она прислонилась квнутренней стенке конференц-зала. Рядом уселся Роберт Пятраускас, вызвавнепонятный укол ревности у Дронго. Одним словом, они все были здесь. Восемьприглашенных туристов из тех, кто остался от двух групп прибывших на Таити –российской и прибалтийской. Не было Северцова, Зигнитиса, Талвеста и супругилатышского ювелира, которая находилась в корабельном лазарете.

– Господин Дронго, – немного торжественно произнескапитан, – мы собрались здесь по вашему желанию. Насколько я понял, выхотели рассказать нам подробности случившихся здесь преступлений. Итак, мы васслушаем. Только говорите по-английски, чтобы вас все понимали.

– Конечно, – кивнул Дронго, поднимаясь и оглядывая всехприсуствующих. Он увидел глаза убийцы. Холодные и внимательные. «В сегодняшнейпартии я не имею права проигрывать», – подумал Дронго. В наступившейтишине было слышно прорывистое дыхание Феликса Павловича, который, казалось,готов был расплакаться от наплыва чувств.

– Я должен признаться, что редко сталкивался с подобнымипреступлениями, – начал Дронго, – ведь обычно происходит борьба междусилами добра и зла, светом и тьмой. А в нашем случае все смешалось. Здесьдействовали не самые лучшие люди, представляющие цвет человечества. И каждый изних пытался извлечь какую-то конкретную выгоду, заработать на чужом горе,сделать себе капитал на всех происходящих трагедиях.

А теперь я напомню вам, что здесь произошло. Три дня назад всвоей каюте был убит Игнат Никодимович Северцов. Кажется, я должен начатьименно с этого момента. Но я позволю себе начать не с убийства, а спредыстории.

Дело в том, что в компании «Якутские алмазы» существоваладавняя и порочная практика реализации части драгоценных камней в обходсоглашения с южноафриканской компанией «Де Бирс». Об этом знали и в руководствесамой компании, и государственные чиновники, осуществлявшие контроль за этойкомпанией. Тем не менее крупные партии камней поставлялись на местныепроизводства как бы с молчаливого согласия властей. Однако бывший заместитель генеральногодиректора господин Раздольский решил, что нужно направить поток камней и наслужбу собственному карману. Он вышел на связь с латышским ювелиров ЮрисомЗигнитисом и предложил ему поставлять часть необработанных камней, которыепосле обработки уходили в банковские ячейки в Швейцарии. Бриллианты, какизвестно, самый лучший товар для хранения и вложения денег.

Однако в какой-то момент Раздольский начал требовать себегораздо больше процентов, чем следовало бы. Это не могло понравиться самомуЗигнитису и заместителю Раздольского – руководителю финансового отделагосподину Северцову. Они, разумеется, встретились и решили, что пора с этимкончать...

– Вам не стыдно? – спросил Ефимов. – Их обоих нетв живых, а вы говорите такие вещи. Ведь они не могут вам ответить.

– Зато можете ответить вы, их компаньон, – заметилДронго, и испуганный Феликс Павлович замолчал.

– Оба наших деятеля решили избавиться отРаздольского, – продолжал Дронго, – при этом было решено использоватьто обстоятельство, что московская квартира Раздольского примыкает к московскойквартире сестры Северцова, которая очень редко бывает в своей городскойквартире, ибо предпочитает жить на даче. Раздольский часто оставался один вквартире. Зигнитис через своего доверенного помощника Талвеста связался снеизвестным нам пока лицом, которое было связано с криминальным миром. Этолицо, очевидно, нашло подходящего киллера. Тот спокойно влез через балкон, убилРаздольского, выбросил его с балкона и ушел тем же ходом, при этом закрыв дверьизнутри, чтобы смерть выглядела как самоубийство. Но забыл выключить плиту, накоторой варился суп, что испортило общую картину хорошо задуманногопреступления.

После устранения Раздольского, его должность получил ИгнатСеверцов, а на предприятии начались финансовые проверки, которые коснулись ибашкирского ювелирного предприятия, где была выявлена большая недостача.Руководивший ими чиновник Алим Шакеев был уволен, но от уголовнойответственности его спас переезд в Кемеровскую область.

– Это неправда, – разозлился Шакеев, – я сам решилуехать.

– Давайте я закончу, а потом выслушаю вашивозражения, – предложил Дронго.

– Начались аресты и проверки. Несчастный Северцов понял, чтоустранение Раздольского вызвало шквал проверок, и решил на время уехать. Мне онсказал, что поехал лечиться, но на самом деле он поехал устраивать ревизиюбанковских ячеек, где и сфотографировал все камни. Вернувшись, он решилизбавиться от части бриллиантов, чтобы к концу года залатать дыры в бюджетекомпании. Однако Зигнитис, к которому он обратился, решил найти нужных клиентовсамостоятельно. И он вышел на южнофранцузскую мафию, которая согласилась взятьбриллианты и оплатить их почти по номинальной стоимости.

Северцову предложение понравилось. Но в Москве встречатьсяони не хотели, у мафии были свои резоны, у Северцова – свои. В конце концовбыло решено встретиться на заморской французской территории, где как бы будетприсуствие Франции, но вдалеке от Европы. Северцов согласился. Но дляподстраховки попросил полететь с ним ювелира Ваккера, чтобы не зависеть целикомот капризов Зигнитиса. Тот, в свою очередь, решил тоже подстраховаться ипредложил полететь вместе с ним не только жене, которой он абсолютно доверял,но и своему помощнику – Талвесту.

Откуда Юрису Яновичу было знать, что Талвест в свою очередьпригласит в поездку и Помазкова, который знал секрет убийства Раздольского имог в любой момент начать шантажировать Северцова.

Все посмотрел на Помазкова. Он покраснел.

– Но я этого не делал, – сказал он.

– Просто не успел, – согласился Дронго, – такимобразом прибалтийская группа вылетала из Франкфурта в Токио вместе с немцами, ароссийская группа из Москвы прямым рейсом до столицы Японии.

– В последний момент было решено, что вместе с Северцовымполетит и его компаньон, который, очевидно, не очень доверял своему ретивомунапарнику. Я имею в виду вас, уважаемый Феликс Павлович.

– Я приехал сюда отдохнуть, – быстро заявилЕфимов, – и мне нет дела до ваших инсинуаций.

– Это не совсем инсинуации. Когда вы выходили на причал,Борис Сигизмундович поднял голову узнал меня и сказал об этом Северцову. Кэтому времени Игнат Никодимович уже решил, что не станет отдавать большую частьденег Зигнитису. Поэтому он пришел ко мне и начал лгать, пытаясь завербоватьменя в свои личные телохранители. Я сразу почувствовал эту ложь и выгнал его. Ядумаю, что он хотел получить меня в качестве щита от притязаний Зигнитиса, хотясам он меня уверял, что ему угрожали.