Интуитивно он чувствовал, что зеленый росток на его грядке неким невероятным и необъяснимым образом связан с одной из самых значительных тайн этой планеты.

Время от времени взгляд Олега сам собой возвращался к темневшей посреди огорода небольшой изгороди. В эту ночь там определенно что-то происходило. Сначала Олег не понял, почему так решил. Но потом все же догадался — бабочки.

Ночные бабочки всегда стороной облетали место, где рос хранитель, а сегодня их плотный хоровод вился прямо над изгородью. Такой рой они образовывали только над вершинами цветущих деревьев — но сейчас их интересовало что-то другое…

Казалось, так просто подойти и посмотреть, что там делается. Но Олег никак не мог преодолеть в себе непонятную смесь страха и отвращения Трудно управлять своими чувствами, идущими из глубин подсознания и не подчиняющимися законам повседневной логики.

В конце концов, он все же с этим справился Соорудил из тряпок факел, обмакнул его в банку с топленым жиром, потом отыскал огниво, но факел пока зажигать не стал. Зато лишний раз проверил, насколько надежно подвешен топор у него на ремне. Затем медленно, осторожно, словно подкрадывался к опасному зверю, начал двигаться от дома к изгороди.

Когда до грядки хранителя осталось несколько метров, он почувствовал, что все поля вокруг этого места сжаты в тугой, плотный комок. Если бы у него был магнитометр, он мог бы в этом убедиться, но он и так знал, что не ошибся, некоторые люди обладали повышенным чутьем к концентрации силовых линий, таким чутьем обладали Танны, и Олег мог определить силу магнитного поля и даже вычислить количество гауссов Здесь речь шла о тысячах. Подходить к такому магниту небезопасно, но он упрямо продолжал свое движение к намеченной цели.

Он знал, что не должен здесь находиться в это время, ощущение было очень сильным. Он едва справлялся с желанием повернуть обратно к дому.

Остановившись около загородки, он ударил по кремню куском хорошо обточенной углеродистой стали, и сноп искр сразу же поджег пропитанную жиром тряпку. Факел вспыхнул ярким желтым пламенем, Олег, стиснув зубы, распахнул калитку, сделал несколько шагов и поднес факел к растению.

Оболочка стебля лопнула. Свернувшись кольцами, словно кожура гигантского банана, она лежала теперь на земле, выделяя какую-то зеленую, резко пахнущую слизь. Внутри колец, покрытая толстым слоем все той же слизи, неподвижно застыла скорчившаяся человеческая фигура.

Существо сидело, обхватив колени руками и прижав к ним голову, словно не успело еще распрямиться, освобождаясь из тесного плена зеленой кожуры.

Когда свет его факела коснулся существа, оно медленно приподняло голову и, открыв большие, сверкнувшие в отраженном свете глаза, глянуло прямо в лицо Олегу.

«Уходи, — услышал он в своем мозгу четкий сигнал, первый с тех пор, как лишился своего дара на Ганимеде. — Ты не должен здесь находиться».

Сил сопротивляться у него уже не было, он израсходовал все свое мужество, пока двигался к изгороди. Послушно повернувшись, Олег побрел обратно к дому.

Ощупью, словно лунатик, он отыскал постель и, свалившись на нее, сразу же забылся тяжелым, без сновидений, сном.

Поздним утром, когда яркое солнце уже заливало все вокруг своими желтоватыми лучами, Олег проснулся от странного мелодичного звяканья. Будто время от времени кто-то дотрагивался до серебряного колокольчика, не решаясь в него позвонить… В доме кто-то был, кто-то посторонний…

Олег попытался отыскать топор, но его не оказалось на обычном месте, под кроватью. Болтались лишь обрывки шнурка, которым он был вчера привязан к поясу. Чувствуя себя без своего единственного оружия совершенно беспомощным, Олег на цыпочках подошел к двери и осторожно заглянул на кухню через щель в приоткрытой двери. Картина, которую он там увидел, могла вывести из равновесия кого угодно.

За столом, накрытым белой скатертью и уставленным старинным серебром, сидела женщина…

Но какая это была женщина! Длинные густые локоны непокорной волной спадали на белоснежную шею. Лицо утонченное, с той особой, почти прозрачной кожей невероятной белизны, какая бывает лишь у восточных красавиц из сказок Шахерезады, с глазами темного бархата и бездонной глубины… Плечи открыты роскошным вечерним платьем, две руки — словно белые птицы, порхавшие над столом…

Потрясенный Олег, еще не поверивший в реальность этого видения и не сумевший связать его с результатами ночного кошмара, перевел глаза на стол, где дымился обильный завтрак.

Бекон с яичницей — его любимое блюдо, о котором он старался не вспоминать со дня высадки. Кофе — лучший бразильский сорт, обоняние на этот счет его никогда не подводило…

Ему не хотелось просыпаться. Такой сон должен длиться бесконечно. Но голос, чистый певучий голос назвал его имя:

— Олег! Хватит прятаться за этой дверью, ты и так заставил ждать себя слишком долго. Завтрак совсем остыл.

Он все еще не мог соединить в своем сознании сидящую за столом красавицу с тем ночным комком слизи, воспоминания о котором вызывали лишь тошноту.

— Откуда посуда? — Ничего умнее этого вопроса он не сумел из себя выдавить, открыв наконец разделявшую их дверь.

— Тебе больше не нужно будет ни о чем беспокоиться, милый, я обо всем позабочусь. У тебя будет все, что тебе нравится.

Только сейчас в нем вновь проснулась способность рассуждать здраво.

Женщина… И, разумеется, очень красивая. При таких возможностях, как у них, ничего не стоит использовать эталоны земной красоты. Современный компьютер способен воспроизвести в любом материале точную копию статуи Венеры Милосской. Каким-то образом они сумели это проделать с биологической субстанцией. Он не знал, что собой представляют эти таинственные «они», но не сомневался, что в конце концов разберется и в этом.

Теперь же Олег вообразил себе, как должна была бы выглядеть студия по производству совершенных биологических роботов.

В кабине ставят статую или живую, специально отобранную красотку, «Мисс Федерация» например. Впрочем, подсознательно он тут же поправился. В данном случае это вряд ли была «Мисс Федерация».

Луч лазера, вращаясь вокруг ее фигуры, запечатлеет на золотом компьютерном диске информацию о пространственных координатах каждого миллиметра ее кожи. Затем уже другой аппарат, используя полученные голографические координаты, воссоздаст точную копию объекта…

Как просто можно все объяснить, особенно если не смотреть в ее фантастические глаза, в глубине которых вспыхивали фиолетовые искорки.

Он по-прежнему не понимал, кто мог воплотить в жизнь столь сложный биологический объект — живую копию земной женщины — но не сомневался в том, что этот «кто-то» существует и что именно он и ответственнен за кровопролитную космическую войну.