Он пересек комнату и дернул шнурок звонка.

— Утром мы уезжаем. Джемми и Сэм будут сопровождать нас верхом.

— Куда уезжаем? — только и спросила Эмма.

— В Линкольншир, где у меня, если помнишь, есть маленький охотничий домик. Его мне оставил по завещанию дядя. Конечно, дом требует ремонта, но, думаю, нам удастся привести его в божеский вид.

— Но я не хочу ехать в Линкольншир, — запротестовала девушка, пытаясь собраться с силами, так, как если бы эти силы разметало бурей. — У меня дела здесь.

Аласдэр внимательно посмотрел на нее.

— Не противься, Эмма. Тебе меня не переломить. А твой здравый смысл должен тебе подсказать, что это разумный поступок.

Эмма покосилась на все еще растворенное окно. Эти люди находились так близко. Что бы они с ней сделали, если бы она не проснулась? Девушка содрогнулась.

Аласдэр мрачно кивнул и повернулся отдать короткие приказания Тильде, которая пришла на звон колокольчика.

* * *

— Так говоришь: достаточно, чтобы свалить лошадь? — Луис бросил шляпу и плащ на стол в продуваемой сквозняками комнате на Халф-Мун-стрит. — Ничего себе лошадь! — Он впервые почувствовал превосходство над своим компаньоном. Паоло провалил дело. Неслыханно! И Луис невольно почувствовал неправедное удовольствие.

Поль разразился ругательствами на португальском. Выдернул из-за пояса кинжал и накинулся на замок несессера.

— Должно быть, не допила лимонад! — изрек он. — Если бы не вмешалась эта сучка Эстергази, я бы проследил, чтобы она выпила все до капли. Наверное, поставила бокал, когда я отошел.

Замок сломался, и Паоло начал вытряхивать из несессера содержимое. Когда тот опустел, он отшвырнул несессер в сторону и выкрикнул еще более страшное проклятие.

Луиса восхищала его виртуозность в ругани.

— И что теперь? — спросил он.

Поль схватил бутылку коньяка и поднес к губам. Кадык ходил ходуном, когда он с жадностью поглощал жгучую влагу.

— Так что же? — переспросил Луис, когда компаньон оторвался от горлышка, чтобы сделать вдох.

Поль вытер рот тыльной стороной ладони. Выражение лица стало бесстрастным, голос — холодным и отрывистым.

— Захватим женщину. Если потребуется, прямо на улице. И сделаем это сегодня. — Он посмотрел сквозь каминную решетку, где мерцали угли прогоревших дров. Задание приобретало иной смысл, становилось чем-то личным. Он жаждал мести, хотел отомстить женщине, которая поманила его и отвергла, а потом перехитрила. Всегда опасно путать личные мотивы с заданием, но сейчас он был к этому готов.

Поль начал мерить шагами маленькую комнату.

— Нам потребуются еще двое. Найдешь?

— Да, — кивнул Луис. — Они наши соотечественники.

— Прекрасно. Приведи их сюда.

Луис подобрал шляпу и плащ и вышел на улицу, где занимался яркий рассвет.

— Нет, Мария, я в фаэтоне не поеду, — твердо заявила Эмма, срезая верхушку вареного яйца. — Вдвоем с Тильдой вам будет удобнее. А я отправлюсь в коляске и стану управлять моими гнедыми.

— Но нельзя же проделать весь путь до Линкольншира в открытом экипаже! — ужаснулась Мария, макая в чай ломтик тоста.

— Можно. К тому же часть пути я собираюсь проехать верхом. Ласточка будет следовать за фаэтоном.

— А что Аласдэр?

— Что Аласдэр? — В глазах девушки появился опасный блеск. — Если захочет, пусть едет в фаэтоне. Это его дело.

— Ах, дорогая! — вздохнула Мария, пытаясь найти утешение в чае. — Вы с Аласдэром уже как будто поладили… И вот теперь… — Она горестно покачала головой.

Эмма ничего не ответила. Она посолила яйцо и стала размышлять о предстоящем путешествии. Быть заточенной в фаэтоне на три дня пути до Доддингтона не слишком приятная перспектива. Даже если они станут регулярно менять лошадей, делать больше десяти миль в час никак не получится. Но раз поездка необходима, надо извлечь из нее удовольствие и узнать, на что годятся ее гнедые. А когда они начнут уставать, она пересядет на Ласточку, а Джемми не спеша поведет их дальше. Так она устроит развлечение из навязанного ей путешествия.

Но как ни старалась Эмма, от перспективы постоянно находиться в обществе Аласдэра ей делалось не по себе. В ушах непрерывно звенел пронзительный голос леди Мелроуз — словно капли воды из засорившегося водостока. Какое унижение знать, что он обсуждал ее с другими женщинами! От этой мысли Эмме становилось дурно.

— Эмма, дорогуша, — спутала ее мысли Мария, — ты выглядишь такой сердитой. Не хочешь ехать в Линкольншир. Может быть, если бы ты твердо сказала об этом Аласдэру, он бы…

— Ради Бога, Мария! Аласдэр не может мне указывать, что делать. — Ее все-таки вывело из себя твердое убеждение компаньонки, что женщине следует руководствоваться словами мужчины. И что без мужчины женщина не способна принять решения, тем более верного. — Я еду в Линкольншир не потому, что он так сказал, а потому, что я так решила сама.

— Конечно, дорогая, — пробормотала Мария. — Я вовсе не хотела тебя расстроить. — Она похлопала девушку по руке. — Ужасная перспектива. Но полагаю, Аласдэр знает, что делает.

Эмма молча стиснула зубы.

* * *

Аласдэр возвратился на Маунт-стрит незадолго до полудня. Он управлял коляской. Сзади был приторочен его чемодан. На запятках с парой заряженных пистолетов за поясом примостился Джемми. Грум держал за поводья Феникса, который ровно трусил за коляской.

Аласдэр передал пропавшее донесение Чарльзу Лестеру и описал события прошедшей ночи. Тот поддержал намерение молодого человека вывести Эмму из игры. Но обеспечить ее полную неприкосновенность было возможно только в двух случаях: либо они отыщут воров, либо, что более вероятно, разоблачат предателя в собственных рядах. Только тогда и не раньше девушка сможет чувствовать себя в безопасности.

Лестер предложил своих людей, но Аласдэру не понравилось, что рядом постоянно будут находиться посторонние, которые станут действовать самостоятельно, выполняя приказания своего начальника. Лучше уж свои слуги и верховые. Кучер Джон — верный человек и умеет обращаться с пистолетами. Но главная надежда на Джемми и Сэма.

Когда багаж был укреплен на крыше фаэтона, Аласдэр подъехал к парадной двери. Дорожная коляска Эммы, запряженная парой гнедых, была уже готова. Лошадей держал под уздцы грозный Сэм, чье помятое, с перебитым носом лицо напоминало о боксерском прошлом грума. Человек, на которого можно положиться в передряге. Он потянул себя за завиток волос и изрек, что лошади леди Эммы — животины чистейших кровей.

— Первостатейные! — подтвердил Аласдэр, выпрыгивая из фаэтона и отдавая Джемми вожжи и кнут. — Но что ты затеял с ними с утра?