(Нерастраченный боевой задор молодых мушкетеров, которым чуть ли не против воли приходилось покидать поля сражений, чтобы следовать за королем, мог обернуться неприятными последствиями. Даже если забыть о дуэлях, обычные дурачества молодых людей с боевым оружием были сопряжены с большим риском. Сен-Симон рассказывает в своих мемуарах об одном таком происшествии. После осады Намюра в 1692 году король возвращался в Версаль, и во время остановки двора в Мариенбурге мушкетеры стали лагерем поблизости. Один из них решил устроить ужин для своих товарищей. Сен-Симон пришел в его палатку одним из первых, застал друга лежащим на кровати, в шутку согнал его и улегся на его место. Хозяин, тоже в шутку, схватил свое ружье, думая, что оно не заряжено, прицелился и спустил курок. Ко всеобщему удивлению, раздался выстрел, над головой Сен-Симона просвистели три пули, чуть не убив двух гувернеров юных вояк, которые в этот момент прогуливались за палаткой. Виновник происшествия, которое, по счастью, не окончилось трагически, несколько дней не мог прийти в себя.)

В мае следующего года испанцы подписали мирный договор в Ахене, однако Франция смогла оставить за собой только нидерландские города. Людовик XIV уже видел, что Голландия стала его врагом, и решил готовиться к схватке.

Тем временем королевские мушкетеры продолжали совершать подвиги, но только на более экзотических фронтах.

Заботясь о своем престиже, король отправил экспедиционный корпус на помощь критскому городу Кандия (ныне Ираклион), находившемуся под властью венецианцев и с 1б48 года осажденному турками (в те времена сам остров Крит часто называли Кандией). Людовик мечтал о титуле «победителя неверных». Галеры и корабли с семью тысячами солдат под командованием герцога де Навайля, а также 106 мушкетеров из первой роты и 118 из второй во главе с де Монброном и корнетом де Мопертюи отплыли на Крит из Тулона.

Бои продолжались несколько месяцев, обе стороны несли большие потери. Французские войска были расставлены таким образом, чтобы мушкетеры могли подоспеть туда, где были нужнее всего. Один раз турки, пользуясь паникой среди пехоты из-за взрыва порохового склада, перешли в контрнаступление и отразили атаку кавалерии, но герцог де Навайль встал во главе мушкетеров и гвардейцев, которые ринулись на турок, опрокинули их и отбили город. Два дня спустя мушкетеры снова отличились: с одной стороны города не было никаких укреплений, наступавшие янычары уже ввязались в рукопашную, когда на выручку защитникам Кандии примчался граф де Шуазель с горсткой солдат. Офицеры Мопертюи, Сен-Венсан и Шалуа были с ним. Вместе с гвардейцами герцога де Навайля и двумястами солдатами из Лотарингского полка они оказали столь яростное сопротивление, что закаленные в боях янычары, дважды бросавшиеся в атаку под непрерывные взрывы бомб и гранат, были отброшены, потеряв самых храбрых воинов. Это сражение было выиграно, но французам так и не удалось заставить неверных снять осаду: 31 июля 1669 года Кандия перешла в руки турок; французские войска погрузились на корабли и вернулись восвояси.

Под Кандией сложили головы две с половиной тысячи французских воинов; капралы мушкетеров де Кариньян и де Комб были убиты, сержанты де Риговиль и Пренвиль – ранены, каждая из рот потеряла тридцать мушкетеров ранеными. Но последний бой мушкетеров с янычарами стал легендой.

Тем временем Людовик XIV готовился к войне с Голландией. Между двумя странами уже давно назревал конфликт из-за Испанских Нидерландов: Франция во что бы то ни стало стремилась ими завладеть, чтобы разорвать кольцо Габсбургов и отвести границу к северу, подальше от Парижа; Соединенные провинции справедливо полагали, что разросшаяся Франция будет грозить им с юга, и в своей внешней политике следовали правилу: «Французы – друзья, но не соседи». Францию и Голландию разделяло все: политический режим (в Париже – абсолютизм, в Амстердаме – власть буржуазной олигархии), государственная религия (соответственно католичество и протестантство), претензии Голландии на господство в торговле, которые Франция стремилась сдержать таможенными барьерами.

Осенью 1671 года 112 тысяч солдат под командованием Конде и Тюренна разместились между Маастрихтом и Шарлеруа. В октябре д'Артаньян получил приказ сформировать отряд из обеих мушкетерских рот, чтобы отправиться в Шалон, «захватив с собой одну-две рубашки»; едва они прибыли в этот город, как получили другой приказ: идти в Кельнское курфюршество под командованием капитан-лейтенанта второй роты графа де Монброна и разместиться на зимних квартирах. 1 мая 1672 года король выехал из Сен-Жермена в Голландию вместе с королевой, с беременной госпожой де Монтеспан (своей тогдашней фавориткой) и всем двором. Французская армия соединилась в Шарлеруа и после смотра проследовала до Рейна, где к ней примкнул отряд мушкетеров из Кельна. Вся военная свита короля переправилась через Рейн, разбившись на эскадроны, на глазах у его величества; после этого, не встречая сопротивления, был захвачен Дуйсбург, а мушкетеры проследовали прямо на Утрехт, подготовив торжественное вступление короля в этот город. После этого мушкетеры и вся кавалерия продолжили победное шествие в направлении Амстердама, однако голландцы собрались с духом и оказали им ожесточенное сопротивление. Французы отступили на зиму под Трир и Утрехт; король вернулся во Францию, обе роты со всей свитой сопровождали его до Сен-Кантена, а оттуда вернулись под Маастрихт и стали лагерем.

В начале 1673 года Людовик XIV решил осадить Маастрихт – главный город Брабанта, стоящий на реке Маас и занимающий стратегическое положение на пересечении дорог из Льежа и Ахена, и обратился за помощью к англичанам. Город выглядел неприступным: его окружала древняя стена со множеством сторожевых башен, которую укрепили, чтобы она выдерживала артиллерийский огонь; со стороны долины его прикрывали три ряда бастионов, угловых укреплений и кронверков. За насыпью размещалась крытая траншея. На холме со стороны Льежа стояла крепость Святого Петра – мощный бастион с казематами и контрэскарпом, откуда долина хорошо простреливалась. И все же Король-Солнце не сомневался в успехе: он приказал Кольберу прислать художника, заметив: «Я думаю, это будет красивое зрелище».

Гарнизон Маастрихта состоял из пяти тысяч пехотинцев, тысячи всадников и городского ополчения. Губернатор Жак де Фарио, барон де Мод, француз по происхождению, служил испанцам и голландцам и уже имел опыт успешной обороны: в 1656 году он отбил атаки Тюренна и маршала де Ла Ферте на Валансьен. Армия осаждающих состояла из двадцати шести тысяч пехотинцев, девятнадцати тысяч кавалеристов и пятидесяти восьми пушек; обоза хватило бы, чтобы продержаться шесть недель без подвоза провианта.

Осадные работы под Маастрихтом начались 17 июня 1673 года. Вобан впервые соорудил параллельные траншеи, которые с успехом использовали итальянцы против турок: по ним можно было близко подойти к укреплениям противника. На следующий день французы начали артобстрел, который длился тридцать шесть часов, захватили крепость Святого Петра с ее пушками и подавили огневые точки осажденных.

Чтобы отвести постоянно адресуемые французам упреки в том, что они способны лишь на безудержную храбрость, но не могут переносить усталость, Людовик XIV лично подавал войскам пример терпения и трудолюбия. Все ночи он оставался на ногах до 5 утра, после обеда верхом объезжал войска, следил за ходом работ, присутствовал при всех атаках (но не участвовал в них: подвергать риску священную особу короля было бы святотатством).