До 1659 года ядро французской армии составляли наемники – шотландцы, ирландцы, швейцарцы, итальянцы, каталонцы, а в основном немцы, которые были закаленными в боях и опытными, но совершенно неуправляемыми солдатами. В 1648 году пехотный полк под командованием веймарского офицера Рейнольда фон Розена отказался сражаться в Нидерландах. Французский маршал Тюренн, взяв сотню мушкетеров, галопом примчался среди ночи в ставку бунтовщика и захватил его прямо в постели. Однако бунт перекинулся на два кавалерийских полка и несколько тысяч пехотинцев. Тюренн разбил их в ходе кавалерийской атаки; многие бунтовщики были перебиты.

Сами французы тоже отличались врожденным отсутствием дисциплины. Например, бретонцы соглашались сражаться только с англичанами, но не с австрийцами. Иногда презрение к установленным правилам выходило боком самим нарушителям: так, капитан королевского полка Пюжо Борден погиб, не пожелав отозваться на окрик часового «Кто идет?».

Военные министры Людовика XIV Мишель Летелье (1603-1685) и его сын Франсис Мишель Лувуа (1641-1691) поставили себе целью создать постоянную армию, чтобы «превратить воинственный народ в народ военных».

Летелье ввел иерархию родов войск и иерархию чинов, закрепив ее в табели о рангах 1675 года; продажными оставались только чины полковника и капитана [19]. И то еще радом с полковником, купившим свою должность, ставили подполковника, назначенного королем, – опытного военного, который должен был при необходимости корректировать действия своего начальника, а то и осуществлять фактическое командование полком. «Полковники в слюнявчиках» еще не стали достоянием прошлого; так, Антуан де Гиш (1671-1725), внук маршала де Грамона (графа де Гиша, выведенного Ростаном в «Сирано де Бержераке»), стал мушкетером в тринадцать (!) лет, а через три года уже являлся командиром пехотного полка, носившего его имя. Чин генерал-лейтенанта нельзя было купить, заслуживший его назначался главнокомандующим. Во время войны за Испанское наследство генерал-лейтенант де Виллар с таким блеском разбил при Фридлингене маркграфа Баденского, что солдаты сами провозгласили его маршалом Франции; король утвердил это решение.

Военный министр отменил привилегии (заслуги ставятся выше выслуги лет, а долгая служба – выше происхождения), боролся с отлучками офицеров с фронта и дезертирством солдат. Офицеры были обязаны жить при войсках, не отлучаться без разрешения. Перед военной кампанией назначение на офицерские должности производил сам король. Кроме того, Летелье сделал армию национальной, оставив из наемников только швейцарцев (давних союзников) и немцев, пока с ними был мир. Он также покончил с военным предпринимательством, приписками и «мертвыми душами». В 1663 году виновных в приписках подвергали битью кнутом перед строем, в 1665-м к этому наказанию добавили клеймо в виде лилии на лбу, с 1671-го – отрезали нос.

В 1665 году, во время войны между Англией и Нидерландами, французский король отрядил на помощь Соединенным провинциям экспедиционный корпус во главе с генерал-лейтенантом Франсуа де Праделем: три тысячи пехоты, две тысячи конников, в том числе пятьсот мушкетеров во главе с Кольбером де Вандьером и д'Артаньяном. Перед отправлением корпуса состоялся смотр для выявления «мертвых душ». «Поручик Шарль д'Артаньян, командующий конными мушкетерами первой роты, присланными для службы в военном корпусе, которые Его Величество направил в Голландию», повел в бой 245 человек согласно представленному поименному списку. «Я получил список роты и с глубоким удовлетворением отметил, что он полон, – написал ему Людовик XIV. – Заботьтесь всегда о том, чтобы рота была в хорошем состоянии, и не упускайте случая заставить ее как можно чаще упражняться, дабы новые мушкетеры стали столь же искусны, как и старые».

Во время этого похода королевские мушкетеры должны были являть собой пример усердия, мужества и дисциплины. Эта кампания пошла на пользу и им самим: соперничавшие между собой «серые» и «черные» мушкетеры видели друг друга в деле и научились оценивать товарищей по оружию по более важным критериям, нежели внешний вид. Между обеими ротами возникло настоящее братство, что еще больше укрепило их репутацию.

В дальнейшем Людовик XIV положил за правило, чтобы молодые дворяне, желающие поступить на военную службу, хотя бы год отслужили в мушкетерах, в одной из рот по своему выбору, «дабы научиться повиновению», а уж потом могли получить под свое командование кавалерийскую роту или стать младшими офицерами в королевском пехотном полку, прежде чем получить возможность купить пехотный или кавалерийский полк, в зависимости от своих предпочтений. Молодые люди, наилучшим образом зарекомендовавшие себя во время службы в мушкетерах, в дальнейшем могли рассчитывать на королевские милости и щедроты.

Во время осады Намюра в 1692 году от проливных дождей развезло дороги, между палатками, где жили король и двор, можно было передвигаться только по тропинкам из фашин, которые нужно было укладывать заново каждый день, поскольку они тонули в грязи; главный лагерь оказался практически недосягаем; в окопах было полно грязной воды; на то, чтобы перевезти орудие из одной батареи в другую, порой уходило три дня. Армия под командованием маршала де Люксембурга оказалась отрезанной от обоза, лошадям приходилось щипать травку и листья. Король велел своей военной свите, которая и так уже не знала отдыха, таская фашины и неся другую службу, ежедневно отправляться верхом в расположение этой армии, захватив мешки с овсом и ячменем, которые принимали и пересчитывали офицеры маршала де Люксембурга. Гвардейцы, привыкшие к исполнению более почетных обязанностей, стали роптать; король посуровел и потребовал повиновения. В первый день отряд жандармов и легкой кавалерии, прибывший ранним утром к складу зерна, «взбунтовался» и отказался возить мешки. Среди мушкетеров был новобранец Луи де Сен-Симон, сын герцога. Бригадир Кренэ вежливо осведомился у него, желает ли он возить мешки или предпочтет иное занятие. Сен-Симон почувствовал, что повиновение будет ему на руку, и выбрал мешки. Отряд мушкетеров подъехал как раз тогда, когда жандармы отказались работать грузчиками, и юный герцог взвалил мешок на круп своего коня прямо у них на глазах. Его заметил лейтенант лейб-гвардии Марен и гневно закричал, что раз герцог де Сен-Симон не считает такую службу ниже себя, то и жандармы или гвардейцы не должны считать ниже своего достоинства последовать его примеру. Вся остальная свита принялась грузить мешки без возражений, Марен отчитался перед королем, и тот отныне стал относиться к Сен-Симону весьма благожелательно.

Лувуа учредил систему военных комиссаров, которые занимались вопросами жалованья, содержания и порядка в войсках (часто к этому привлекали интендантов провинций). «Самодеятельность», неповиновение приказам были «врагом номер один».

По совету бессменного начальника штаба маркиза де Шамбле армию пополнили за счет ополчения: в каждом городе в него ежегодно призывали определенное количество холостяков от шестнадцати до сорока пяти лет, выбирая их по жребию; срок службы в военное время составлял семь лет, в мирное – пять. Ополченцы под командованием местных дворян по воскресеньям упражнялись в искусстве владеть оружием и осваивали приемы боя. Они должны были заменить собой регулярные войска в пограничных городах, а в конечном итоге их стали посылать в бой. У этой системы было множество огрехов, главный из которых – социальное неравенство (представители привилегированных слоев общества не участвовали в жеребьевке или могли купить себе замену). К концу своего правления Король-Солнце обладал самой многочисленной армией в Европе: 380 тысяч солдат плюс ополчение и береговая охрана (еще 120 тысяч), а также 70 тысяч моряков; каждый десятый мужчина был поставлен под ружье.