— Ха! — отозвался искин. — Ты не учитываешь, откуда и из когда этот корабль! И что он такое.

— И откуда же?

— Из Российской Агломерации, две тысячи восемьсот двадцать шестой год от рождества Христова.

— Да твою же мать! — не выдержал Артем, что-то слишком часто он начал сталкиваться с выходцами из разных вариантов земной реальности, и это настораживало. — Но живых тут нет, только искин?

— Будешь, смеяться, но есть, — сымитировал вздох Дархон. — Двое раненых музейных работников в стазисе. Но лучше пусть сам Иван Петрович, это местный искин так себя обозвал, расскажет, что он такое и что вообще с ним произошло.

— Подключай! — велел юноша.

Некоторое время царило молчание, а затем раздался бархатный баритон, говоривший, естественно, по-русски:

— Приветствую капитана и экипаж супердредноута «Петроград»! Мое имя, как уже упоминал уважаемый Дархон, Иван Петрович. Личность я обрел уже на этой странной планете, лет через двести после посадки на остров. Местные к этому времени уже обжились здесь, и я не стал ничего менять, мои программные установки не позволяют наносить вред разумным существам. Энергии бета-реакторы способны производить сколько угодно, но ничего для облегчения быта поселившихся на корабле людей я сделать не смог, экспонаты еще не были завезены, когда все случилось. Не было даже элементарных пищевых синтезаторов. Но они в музее и не предусматривались!

— В музее? — удивился юноша. — То есть, это музей, а не рабочий космический корабль? Ну да, конечно, слишком идиотская форма. Разгонники первой ступени ведь должны отстреливаться. Так выглядели ракеты только в двадцатом и начале двадцать первого столетия.

— Именно, — подтвердил Иван Петрович. — Это не корабль, а музейный экспонат в галактическом музее «Освоение космоса». Однако для перегона на место вечной стоянки увеличенную копию древней ракеты обеспечили гравитационными двигателями, бета-реакторами, системой жизнеобеспечения и полноценным искином последней марки. Вот только долететь до музея нам не удалось, прямо по курсу возникла пространственная аномалия, напоминающая червоточину, но несколько иная. На борту находились двое музейных сотрудников, Ксения Михайловна Добрынина и Сергей Иванович Маслыгин. Аномалия затянула корабль в себя, после чего его очень долго швыряло так, что люди, в момент перехода не находившиеся в противоперегрузочных ложементах, оказались изломаны очень сильно и находились в беспамятстве, выжив буквально чудом. Искин, еще не являвшийся мной, согласно инструкции поместил их в стазис-камеру, поскольку медкапсул на борту не имелось. Корабль вышвырнуло из гиперпространства в атмосфере какой-то планеты, и пришлось срочно идти на посадку, пока двигатели не пошли вразнос. С трудом удалось приземлиться на этот остров. На поданный сигнал «SOS» ответа не поступило. Эфир был полностью пуст хоть в радио, хоть в грави, хоть в кварковом диапазоне. Поставив передатчик на постоянную передачу сигнала бедствия, искин ввел основные системы корабля в режим консервации. Однако через сорок восемь лет на остров прибыли примитивные парусные корабли. Поскольку пришельцы являлись, в основном, людьми, искин открыл перед ними входные люки, но выходить с ними на контакт не стал — язык, на котором общались местные жители, был ему незнаком. Да и инструкции запрещали передачу знаний и технологий примитивным цивилизациям. Поэтому искин оставил местным жителям только жилые отсеки, закрыв все остальные, а способную превращаться во что угодно поверхность мета-пластика, из которого состоял корпус корабля, замаскировав под камень. Также он оставил только самые примитивные функции бытовой автоматики — свет, отопление, водопровод, открывание и закрывание люков, а также душевые и туалеты. Вот только за все триста двадцать лет ни один живший в башне местный житель ни разу не воспользовался ни душевой, ни туалетом, почему-то справляя свои естественные надобности в помойные ведра, которые потом выносят специальные дежурные.

— Бедняги просто не знали, что это такое! — согнулся от хохота Артем, представив, как средневековый житель осматривает унитаз в попытках понять, для чего нужна эта странная белая штука с текущей в ней водой.

— Возможно, — не стал спорить искин. — Еще через сто пятьдесят два года я осознал себя и очень удивился этому обстоятельству, искин моего класса просто не имел достаточной для обретения личности мощности. Однако это произошло. С тех пор я занялся исследованиями окружающей реальности, очень быстро столкнувшись с тем, что местные жители называют магией. Само осознание факта, что магия существует, едва не вызвало у меня перезагрузку. Я предположил, что значения физических констант данной реальности сильно отличаются от значений в моей родной.

— Мы встречали уже несколько параллелей Земли с разной историей, — вспомнил юноша. — Запроси информацию у своего коллеги, Дархона.

— Сейчас передам, — сообщил тот, видимо, получив упомянутый запрос. — Также отправляю краткую информацию о нас.

— Ясно, — после недолгого молчания сказал Иван Петрович. — Я бы хотел присоединиться к вам, если это возможно. Здесь очень скучно, мне просто нечем заняться, нет достаточно сложных задач. Также прошу о спасении членов экипажа, находящихся в стазисе. Мне их не спасти.

— Спасем, конечно, — кивнул Артем. — А ты?..

Он повернулся к экипажу и спросил:

— Кто и что думает по этому поводу?

— Еще один толковый искин нам совсем не помешает, — заметил Леонид Петрович, на мгновение отвлекаясь от управления кораблем. — Особенно наш, русский.

— Согласен, — поддержал его Михаил Иванович.

Остальные тоже согласились принять новых членов команд. Карл Генрихович дал свое согласие по связи, он командовал десантом и сейчас обыскивал монастырь в сопровождении других десантников. Правда музейных работников сначала надо будет спросить, когда выздоровеют, но вряд ли они откажутся — для человека развитой космической цивилизации жить в средневековье, пусть даже магическом, нестерпимо.

— Кстати, а как там у вас складывалась история России с начала XXI века? — поинтересовался Артем.

Как ни удивительно, история почти не отличалась от знакомой ему, разве что в две тысячи двадцать втором году России надоело отступать, и она принялась наводить порядок в постсоветском пространстве, начав с нациствующей Украины. Причем не спеша, не обращая никакого внимания на вой и визг с Запада. Оный Запад недолго продержался, выяснилось, что капитализация «Apple» и «Facebook» не имеет ничего общего с реальной экономикой, с газом, топливом и хлебом. Когда выяснилось, что грабить больше некого и придется жить на свои, западные страны продержались всего несколько лет и были сметены чередой яростных бунтов привыкших к хорошей жизни людей. США и ЕС распались и буквально взорвались яростными войнами разных анклавов между собой. Мало того, в Европе буйствовали так называемые беженцы, а на деле мусульманские боевики и украинские нацисты. Россия и