Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Саманта…
– Саманта начала мне писать, когда уехала с матерью и отчимом в Соединенные Штаты. Сейчас она в Южной Африке, но это вы знаете. Она пишет мне по-французски, а я ей отвечаю по-английски. Мы иной раз рассказываем друг другу вещи, которых не говорили никому другому… Не знаю, сможете ли вы это понять, молодой человек, ведь для вас я, разумеется, очень, очень старая, но для меня ее доверие большая честь…
– Для меня бы тоже была на ее месте…
– Я не могу дать вам ее адрес, если вы этого добиваетесь. Опыт – печальная привилегия людей моего возраста. Я хочу уберечь ее от мучительных разочарований.
Элиот выдержал удар, опустив голову. Что Сэм слишком хороша для него, он и сам догадывался…
– Я понимаю.
– Нет, вы не понимаете, Элиот, – продолжала Мэдди мягче. – Вы мне очень симпатичны, и я прекрасно понимаю, что вы могли очаровать Сэм. Я просто хочу узнать вас получше, прежде чем доверю вам столь деликатные сведения. Моя дверь всегда для вас открыта…
– Мерзкая старуха! – проворчал Элиот, выходя на улицу.
Ему было обидно и горько.
Привыкшая к перепадам его настроения, Джун не стала задавать вопросов, когда он вернулся, но была тверда насчет его обещания пойти на выставку Гогена.
Элиот застыл как вкопанный перед оригиналом портрета, воспроизведенного на афише.
Что-то в позе, меланхоличный взгляд, длинные черные волосы, пухлые губки, почти надутые, но готовые расплыться в улыбке, способной пронзить самое ожесточенное сердце.
На выходе Джун купила каталог.
– Это тебе, – сказала она.
– У меня же не день рождения, – удивился Элиот.
– Нет, но сегодня впервые я видела тебя таким в музее.
Сэм выдержала удар. Можно было убежать в свою комнату, хлопнув дверью, или закричать, или даже разрыдаться, но она стояла, не произнося ни звука, и это молчание впечатляло еще сильней. Диана сидела прямо напротив нее, а Ричард чуть в стороне, оба на диване.
– Почему вы разводитесь? – спросила Сэм мертвым голосом. – Почему это случается каждый раз, когда мне хорошо? – добавила она, глядя на Диану.
– Мы не разводимся.
– Ладно, вы не разводитесь. Я плохо поняла. Ты возвращаешься в Париж, а Ричард уезжает в Штаты, это не развод, просто коридор между моей комнатой и ванной удлинится тысяч на семь километров, так?
– Нас это радует не больше, чем тебя, – вмешался Ричард. – Диана не хочет жить в Соединенных Штатах, а мне слишком сложно сейчас оставить работу.
– Мы не хотим разводиться. Мы слишком дорожим друг другом.
– Это вопрос трех или четырех лет, – уточнил Ричард. – Я не хочу, чтобы всё, что я сделал, осталось мертвым грузом, мне бы хотелось уволиться, подготовив себе смену. Уйти без сожалений.
– Я уже предпринимаю шаги, чтобы вернуть квартиру. Ричард будет приезжать в Париж так часто, как только сможет.
– Замечательно! А я? – спросила Сэм, садясь в кресло. – Где мое место в ваших планах? Мне что, занять комнату Тео в Амстердаме и жить беженкой от семейного кризиса? Так вы от меня отделаетесь?
– Моя дорогая, я знаю, что это трудно, но тебе придется выбирать. Если ты хочешь продолжать учиться на английском, у тебя есть возможность жить у Ричарда и поступить на его факультет. А хочешь, поедем со мной в Париж. Мы можем помочь тебе принять решение, но не хотим решать за тебя. Только не затягивай слишком, чтобы успеть подать документы.
– Я здесь всего два дня, и ты вываливаешь на меня это вот так сразу!
– Я признаю, что для тебя это нелегко.
– Что ты, что ты, – пошутила Сэм. – Наоборот, я обожаю такие сюрпризы!
Прежде чем ответить ей, Диана повернулась к Ричарду.
– Это я хочу вернуться в Париж. Ричард тут ни при чём. Мы не рады, что ты по нашей милости оказалась в такой ситуации, но, если бы я долго тянула, прежде чем тебе сказать, это была бы медвежья услуга.
– Супер, спасибо за всё!
Определенно было бы преувеличением сказать, что общая атмосфера в последующие дни была пасторалью, усеянной цветами и убаюканной щебетом птиц. Сэм изъяснялась только междометиями, Ричард был расстроен, Диана сердилась, но делала дипломатичные попытки смягчить дочь.
Однако надо было принимать решение.
Сэм написала Мэдди, и та обратной почтой без обиняков посоветовала ей возвращаться с Дианой в Париж.
Как бы то ни было, дорогая моя Саманта, тебе придется прервать учебу в Южной Африке, потому что учебные годы не совпадают. И нельзя сказать, что твой опыт в Соединенных Штатах сделал тебя счастливой. Я знаю, что теперь условия будут иные, ты поступишь в университет, окажешься в другой среде, но мне немного страшно за тебя, я знаю, что ты испытаешь, приехав туда. Некоторые воспоминания так токсичны, что отравляют жизнь, стоит только мелкому событию их разбудить. Тебе понадобилось много времени, чтобы оправиться от этой истории с преследованием. Хотя такое могло случиться с тобой где угодно (поверь, я прекрасно это сознаю): негодяи типа Уильяма не выступают под определенным флагом, задолго до глобализации подлость уже была универсальной. Но, из чисто эгоистических соображений, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты на расстоянии Евротоннеля.
Ты пишешь, что вы с Дианой как два оголенных провода и ты боишься остаться с ней наедине без умиротворяющего присутствия Ричарда. В твоем возрасте отношения мать – дочь часто накаляются. Я получила свою долю выкрутасов от Глэдис, будь уверена, и при всём желании не смогу сказать тебе сейчас, почему мы так часто цапались. Я знаю, что тебе нелегко это слышать, но, если ты хочешь, чтобы мать обращалась с тобой как со взрослой, поступай как взрослая. Помогай ей время от времени, покажи ей, что тебе интересно учиться, выговори себе личное пространство. Диана сама прошла через это, уж я-то знаю. Приезжая на языковую практику, она только и делала, что поносила твою бабушку. Послушать ее, бедная женщина не способна ее понять, она-де чума и тиран в одном флаконе. Мне кажется, что потом всё вошло в колею без больших потерь. Отрочество – чудесный возраст, но жить с ним трудно обеим сторонам, тебе не кажется?
Не забывай, что, если тебе надо развеяться, поездка в Лондон всегда пойдет тебе на пользу. Париж совсем рядом. И не пора ли тебе сдержать обещание и приехать меня повидать? Я могу тебе помочь: купить билет мне еще по средствам и будет приятно сделать тебе такой подарок. Подумай об этом.
Не беспокойся о Ричарде. Судя по тому, что ты рассказываешь, он крепко любит Диану и это взаимно. Таким парам, как они, нужно преодолевать трудности. Он приедет к вам, как только сможет, даю руку на отсечение (прошу тебя по достоинству оценить этот риск: зная, что я уже не владею ногами, ты можешь себе представить, как мне дороги оставшиеся конечности, и этой руки будет очень не хватать, если я ошибусь).
