В отдаленных краях, на юге и севере, в Стране Озер и Лесных Владениях, в степи, прибрежных городах и на Диком Берегу жили в круглых хижинах, плетеных из тростника или ветвей, иногда обмазанных глиной, либо в конических шатрах из шкур. Более капитальные сооружения - из бревен, с очагом и выстланной дерном кровлей - возводили в Тайонеле и в одиссарских лесах по берегам Отца Вод, и в Шочи-ту-ах-чилат, и в княжествах Восточного Побережья.

Что же касается одежд, то их по всей Эйпонне изготовляли из шкур и кожи, из замши и хлопковой ткани, из шерсти лам и шелка больших безвредных пауков, кормившихся листьями шелкового дерева. В теплом сераннском климате самым распространенным одеянием являлся шилак, длинный широкий шарф, который обычно набрасывали на шею и спускали вдоль груди, распределяя полы вокруг бедер на манер юбки, подвязанной поясом. Но шилак носился и другими способами, которых существовало не меньше сотни; делали его из шелка, полотна и шерсти, а украшали вышивкой и яркими птичьми перьями.

Кожаная безрукавка или пончо с прорезью для головы был первоначально одеянием воинов, но со временем эта одежда превратилась в рубаху или тунику, хлопковую или шелковую, длиной до середины бедра, до колен или до лодыжек. К шилаку и тунике часто добавлялась накидка, плетеная из перьев, и вид ее говорил о ранге носившего: простые люди облачались в перья голубей и керравао, уток и журавлей, знатные - в яркое оперение попугаев и кецалей, в благородные перья орлов и соколов.

Но накидки были лишь самой простой вещью, сплетаемой мастерами. Эти искусники трудились над головными уборами сагаморов и сахемов, орнаментируя перья цветными нитями, вставляя в наголовные повязки сияющие камни и пластины перламутра; делали они огромные ковры и гобелены, скрывавшие пол или стену в целом хогане. Еще плели они разные украшения, браслеты для щиколоток и запястий, пышные нагрудные ожерелья, опахала, пояса и орнаменты; и не было дома во всей Эйпонне без этих украшений, не было одежд без перьев, не было праздника без птичьих плясок. Птиц в Эйпонне уважали; и хоть подсмеивались над болтливыми попугаями и задиристыми керравао, перья их от того не становились дешевле.

Не уступали плетельщикам и мастера других искусств, столь же изысканных и утонченных - те, что занимались шлифованием камней, резьбой по дереву и кости, перепиской книг, танцами и песнопениями, лепкой керамических масок либо обработкой драгоценных раковин, из коих делались чаши, подносы и трубы, звучавшие рыком разгневанного ягуара. Иные же натягивали кожу на деревянный обод, изготовляя барабаны - маленькие, под звук которых так приятно танцевать, и огромные, грохочущие с сигнальных башен и посылающие воинов в бой. Иные делали то, что нужно для развлечений, письма и гаданий: мячи и разноцветные палочки для игр, краски, пергамент, бумагу и писчие кисти, яшмовые и нефритовые амулеты, фигурки животных и шары, по вращению коих в Юкате предсказывали грядущее. Иные обучали быков ходить в упряжке, выращивали посыльных соколов, набивали чучела птиц и зверей либо пропитывали упрочняющим соком огромных ярких бабочек Р'Рарды, превращая их в изящные украшения. Иные же растили цветы, орхидеи, розы и рододендроны, Золотое Облако и Гребень Керравао, пышный Цветок Сагаморов и Звездный Цвет, чьи лепестки похожи на световой лучик и принимают тридцать разных оттенков.

И все эти искусства были прекрасными, достойными людей и украшавшими их жизнь или отнимавшими ее, так как у каждого предмета есть свое предназначение: на ковре сидят, из чаши пьют, серпом сносят маис, а клинком - голову. Но такова жизнь, неотделимая от гибели, и в ней есть место для чаши и ковра, для серпа и меча. Можно ли сожалеть о том? И можно ли порицать богов, открывших людям тайны стекла и стали, секреты паруса и молота, красоту мелодий и песнопений? Они учили ковать серпы, а не клинки, строить города, а не крепости, но они понимали, что одно неотделимо от другого. И говорили лишь о равновесии, о том равновесии света и тьмы, добра и зла, на коем зиждется мир.

Да, все искусства - божественный дар, но два из них были особо сложными, особо влияющими на судьбы смертных, поскольку в этих дарах, как в зеркале, отражались все остальные. Одним из этих умений являлось искусство торговли, другим - искусство власти.

Торговые люди были не просто купцами, но странниками, торившими пути по всей Эйпонне; и полагалось им знать ее земли и воды, и способы, какими получают тот или иной товар, и как везут его, и какова ему цена, и как сохраняют груз, и где выгодно купить, а где - продать, и какие подати берут в каждой державе, и как защититься от разбойников, и какой дар поднести сахему. Воистину, торговля была высоким искусством! И занимались ею люди отважные, владевшие клинком и пером, способные разбираться не только в товарах, но в и намерениях человеческих. Иначе как добьешься уважения и выгоды? От тасситов, к примеру, скорей получишь стрелу в бок, чем лишний чейни!

Но искусники-купцы умели обходиться с каждым племенем и торговать без убытка. Из далекого Сеннама везли они живых быков, из тасситских степей - мясо и кожи, из Тайонела - меха, железные изделия, мед и воск, целебный медвежий жир, из городов Западного Побережья - янтарь, сушеные ягоды и кедровые орехи, из Одиссара - ткани, бумагу, вино, дубовые доски и маисовую муку, из Юкаты - бирюзу, яшму, целебные травы и всевозможные редкости, из Арсоланы - золото, книги, коку и бальсу, из Р'Рарды - драгоценную древесину, редких животных, попугаев, бабочек и семена растений, из Сиркула - медь и олово, с Перешейка - шкуры ягуаров и змеиную кожу, из Рениги - какао, сладкий тростник, жемчуг и драгоценные камни, из Кейтаба - раковины и черепашьи панцири, из Коатля - нефрит, серебро, резные статуэтки да бронзовые жаровни, из Мглистых Лесов - охотничьих собак, способных задрать медведя, а с Великих Западных Гор - орлиные перья и белых соколов-хассов. И первая заповедь купцов была такой: все на свете имеет свою цену; вторая - выгода правит миром; и третья - лучше торговать, чем воевать.

Но у людей власти имелось на сей счет иное мнение.

Сруби дерево и построй хоган; выжги лес и распаши поле;

выкопай пруд и отведи в него воды ручья;

натяни лук, брось копье и порази добычу;

сними с птицы и зверя их наряд, перья и мех,

сделай себе одеяние; копай глину, руби камень,

добывай руду и твори нужные вещи;

сражайся, если свист боевого топора тебе

приятней напевов флейты. Но все должно иметь

смысл, меру и предел. Чтобы согреться, не

разжигают костер от берегов Океана Заката до Бескрайних Вод.

Книга Повседневного, Притчи Тайонела.

Плавание от дельты Матери Вод к Перешейку и арсоланскому порту Лимучати, что стоял близ пролива Теель-Кусам, заняло двенадцать дней. Было оно благополучным; попутный ветер с юго-востока подгонял драммар, и Пакити велел поднять все паруса. "Хасс" разом превратился из сокола в алого лизирского лебедя - и полетел, полетел вперед в аметистовый морской простор, дремавший под бирюзовым небом. Он мчался так, словно два бога, Сеннам и Одисс, владыки синего и красного, парили незримо над его палубами, охраняя от бурь и бесплодных блужданий.