Затем некто второй, вышедший с другого конца балкона, пнул сноходца под коленку, и Ньютон потерял равновесие. Но первый подхватил его за шкирку легко, словно котёнка, не давая упасть, и бросил рядом с Аней. После чего спросил громким басом:

– И что с этим делать?

– Да брось так, – небрежно ответил ему второй, более сиплым и высоким голосом.

Ньютон поднял взгляд и, всё ещё щурясь от ломоты в шее, увидел перед собой здоровенного бритоголового мужчину, облачённого в военный костюм и разгрузку. В руке здоровяка блеснули наручники, а в глазах, слишком маленьких и светлых для такого скуластого загорело лица, промелькнуло странное замешательство или, даже, стыдливость. Вояка отвёл взгляд от однорукого пленника, торопливо убирая стальные браслеты обратно за пояс, но с внушением произнёс:

– Без глупостей, парень, – голос здоровяка звучал уверенно, однако лицо его, поросшее рыжей щетиной и кустистыми бровями, не внушало должного страха.

Отдышавшись, Ньютон повернулся к Ане и тут же ослабил оскал. Девушка смотрела на него спокойным ясным взглядом. Она была в порядке. Только чуть растрепалась коса и испачкалось лицо. Ни ссадин, ни ушибов. Аня едва заметно улыбнулась одними уголками губ, но вдруг заметила пустой подвёрнутый рукав и ожоги на шее Ньютона, и мгновенно изменилась в лице.

Ньютона бросило в жар от её неприкрытого заворожённого любопытства, и он резко отвернулся, словно обжёгся, а затем впился тупым ненавидящим взглядом в здоровяка.

На плече вояки висел автомат, каких Ньютон не видел даже в школьных учебниках НВП. Затем из-за его спины вышел второй мужчина. Он был среднего телосложения, на вид чуть младше громилы – около тридцати. Прямые, пепельного цвета, засаленные волосы небрежно свисали на уши, грубо отрезанная чёлка едва не касалась бровей. На нём был свитер, джинсы и потёртый кожаный плащ, за которым виднелась портупея и рукоять пистолета.

Перехватив взгляд Ньютона, пепельноволосый обнажил золотые коронки в вежливой улыбке и скрыл оружие. Вид у незнакомца был почти такой же беззлобный, как у здоровяка, однако в серых глазах читалось радостное упоение превосходством над пленниками.

Через секунду из-за стены вышла высокая коренастая женщина с длинными белыми волосами и хмурым взрослым лицом. Полные губы были бесцветными и обветренными. Под далеко посаженными друг от друга глазами залегли глубокие тени. Из-за широких и острых скул, и потемневших впалых щёк женщина выглядела измождённой. Однако в руках она держала охотничье ружьё, а во взгляде горели нетерпимость и напряжение, которые заставили Ньютона беспокоиться сильнее, чем во время всего произошедшего до появления этой воительницы.

– Осмотрели? – глядя на пленника, низким грудным голосом бросила она товарищам.

– Ещё не успели, – ответил здоровяк.

Пепельноволосый, совсем не удостоив женщину вниманием, лишь молча присел перед Ньютоном на корточки и, посмотрев на него почти прозрачными глазами, спросил всё с той же обходительной улыбкой:

– Не против?

Ньютон промолчал. Пепельноволосый принялся обшаривать его, запустил руку в нагрудный карман, замер и довольно улыбнулся, обнажая золотые коронки. Дневник оказался в его руках.

– Это он? – озабоченно спросила женщина.

Мужчина вновь проигнорировал её, лишь поднялся на ноги и отступил от пленника.

Здоровяк подошёл к краю балкона и принялся патрулировать площадь.

Ньютон посмотрел на Аню. Она дышала спокойно и ровно, отрешённо глядя в пространство. Казалось, даже солнцепёк, от которого у Ньютона по лопаткам стекал пот, не причинял ей дискомфорта, не говоря уже о ситуации в целом.

– Эй, парень, – резко позвал его пепельноволосый. – Где остальное? – вполне дружелюбно поинтересовался он.

– Это всё, – хрипло от застрявшего в горле песка ответил Ньютон и с трудом проглотил слюну.

– Э… нет, парень, – пепельноволосый показал на разрез переплёта. – Видишь, тут, как будто бы чего-то не хватает. А вы как считаете, Ольга, Большой? – он обратился к женщине и громиле, а затем вновь взглянул на пленника. – Где остальные страницы, друг мой?

Ньютон не знал, что ответить, но смекнул, что Анина часть в их руки не попала.

– Понятия не имею, – почти с вызовом ответил он. – Было только это.

– Врёт, – сухо поставил диагноз здоровяка.

Пепельноволосый удручённо вздохнул и, бережно прижимая к груди артефакт, присел в тень у стены, напротив Ньютона.

– Как тебя звать? – спокойно спросил он.

– Какая вам разница?

– Вежливость, вот и всё. Знание имени собеседника способствует продуктивному диалогу. Меня зовут Корвич. Это – Ольга. И Большой.

– Оч приятно, – без эмоций вставил Большой.

– А как звать тебя? – вновь спросил Корвич Ньютона.

Внезапно Ньютону захотелось играть по правилам этих людей, только бы не навлечь гнев Ольги, которая всё напряжённо таращилась и потирала пальцем курок. И всё же он лишь нервно усмехнулся:

– Вежливость? – он кивнул на Аню. – А сковывать безоружных людей наручниками – тоже вежливость?

– Нет, – с неохотой, но вынужденно признал Корвич и поправил чёлку, обнажая изъеденный оспой лоб. – Всего лишь мера предосторожности, – он покосился на Аню с хитрой улыбкой. – Мы ведь знаем, с кем имеем дело…

– Значит, – Ньютон хмурил брови и старался смотреть в глаза Корвичу. – Вы также знаете, что мы без оружия.

Корвич шумно выдохнул и потёр горбатую переносицу неестественно узкого и длинного носа. Он оценивающе глядел на пленника, затем поднялся и, сунув часть дневника удивившейся Ольге, которой пришлось опустить ружьё, чтобы принять артефакт, вынул из кармана ключи от наручников и шагнул к пленникам.

Большой неодобрительно косился, пока пепельноволосый освобождал Аню, но ничего не сказал. Зато возмутилась Ольга.

– Ты что, серьёзно? – она дёрнулась вперёд.

– Парень прав, – спокойно ответил Корвич. – Они без оружия. Оковы ни к чему.

Браслеты лязгнули.

– Ты ещё будешь его слушать?! – на грубом лице Ольги пылала необъяснимая ярость.

– Девчонка и однорукий… Что они сделают?

– У неё был нож!

– Вот именно – был.

Аня почти не слышно облегчённо выдохнула и осторожно потёрла синяки на запястьях. Корвич спрятал наручники в карман плаща и вернулся к Ньютону.

– Ну так что, – заговорил он. – Теперь представишься?

– Самоучка, – небрежно бросил Ньютон.

Аня улыбнулась.

– Серьёзно? – Корвич гоготнул. – Самоучка? Это твоё имя?

– Прозвище, – съязвил Ньютон и кивнул в сторону здоровяка. – Большой – ведь тоже не фамилия, верно?