Ньютон затормозил, разрывая подошвой землю. Затем повернулся лицом к чёрной орде и силой мысли заставил вырасти из земли скалистую стену.

Он сжимал свободный кулак до онемения, хрипел и не заметил, как из носа пошла кровь. Огромная длинная стена росла, разрушая всё на своём пути и ограждая своего создателя от чёрного полчища. Едва передвигая горящими от боли ногами, Ньютон пробирался вдоль стены в прежнем направлении и постепенно перешёл на бег.

Лишь несколько секунд стена защищала его от теней и их шипения, глухо доносящегося с другой стороны, но внезапно с вершины, по скалистым неровностям полилось чёрное. Хранители переваливались через препятствие, разбивались о каменную кладку тротуара, вновь вырастали и быстро настигали беглеца, дыша ему в затылок.

Вырвавшись из душно заставленной улочки, Ньютон увидел впереди холмистую равнину и целый лес из грибоподобных деревьев за ней. Он рванул к лесу, оставляя позади больше не растущую стену и, вместе с предчувствием изнеможения, в голове застучала предательская мысль: обе части артефакта должны покинуть центр локации, чтобы хранители остановились. И если Аня не успела покинуть руины, или если её поглотили хранители, значит, как бы далеко не убежал Ньютон, они рано или поздно настигнут и его. Отличный план, маэстро.

Ему захотелось бросить артефакт и телепортироваться отсюда куда подальше, пока на то ещё оставались силы. Тогда в голову пришла следующая мысль: Но если Аня всё ещё в эпицентре, то своим бегством я брошу её здесь на растерзание этих тварей.

Ньютон как можно крепче сжал артефакт, и, сквозь напряжение, рвущее ноги и лёгкие, взвыл, заставляя вздыбиться почву под ногами. Крошечный островок земли поднял его в воздух. Сноходец наклонился вперёд и мысленно, с огромной силой, швырнул островок земли, на котором он стоял, далеко вперёд, к лесу. Воздух хлынул в лицо. Ньютон с трудом удержал равновесие на рассыпающейся под подошвой земле. Через секунду он слетел вниз между деревьев. Ком земли разбился о гигантский гриб неподалёку. По глазам больно ударила россыпь грунта.

Ньютон поднялся на четвереньки, тяжело дыша от боли в спине. Чёрная стая во главе с великаном накрыла равнину и была всего в сотне метров от леса. Ньютон хотел подняться, но ноги подвели. Тогда он пополз, но вдруг обессиленно припал к мягкой тёплой траве.

И в следующую же секунду стая будто наткнулась на невидимую преграду и замерла. Над долиной стихло.

Ньютон слышал только глухие удары пульса в ушах, оглядывая массу хранителей, в которой были и великаны, и привычные стражи, и уродливые, слипшиеся друг с другом, точно сиамские близнецы. Их оскалы парализовало. Внезапно поднялся ветер, и застывшие в небе песчаные тучи вдруг ожили и тронулись с места. Далеко в деревне что-то ухнуло и эхом разнеслось повсюду вместе с невидимой волной, от которой давно окаменевшие деревья колыхнулись, сбросили серую пыль, вновь зеленея, и, казалось, даже застонали на ветру, как после долгого сна.

Серые в солнечном свете хранители попятились назад – туда, откуда пришли, и внезапно с их головами начало происходить что-то странное – они запрокидывались назад так сильно, что тела изгибались в неестественных мучительных позах. Над ордой поднялся тонкий скулёж, будто тени обрели плоть и кости, и боялись, что ещё немного, и их спины переломятся. Но вместо этого хранители стали выворачиваться наизнанку, начиная с ртов, и гаснуть как чёрные свечи, исчезая в собственной тьме. Когда скулёж стих, осталась лишь полупрозрачная тень от уходящей вдаль песчаной бури. А ещё через секунду, когда её унесло свежим ветром, на голубом небе возникло яркое солнце, в свете которого показалась стая белых птиц.

Придя в себя, Ньютон с трудом разжал побелевшие пальцы, чтобы переложить артефакт по внутренний карман куртки. Он потянулся свободной левой рукой к подбородку, чтобы расстегнуть молнию, но увидел вместо руки пустой свисающий рукав.

По взмокшему затылку пронёсся холодок. Колени ослабли. В единственной ладони кольнули невидимые иглы, и дневник упал на землю.

Ньютон сделал несколько глубоких вдохов, сдерживая рвотный позыв. В желудке тяжелела пустота. Он взялся за свободный левый рукав, зажмурился до звёздочек, открыл глаза, и ничего не изменилось. Затем проделал это ещё несколько раз, но руки по-прежнему не было. Он случайно раскусил внутренний краешек губы до самой настоящей боли и почувствовал на языке вкус крови. После чего он поднялся на ноги, оглядел пустошь и со злостью пнул могучую ножку исполинского фиолетового гриба, так что шляпка буквально плюнула в него облаком сухих спор, от которых Ньютон закашлялся и торопливо отошёл в сторону.

Затем он с минуту ходил из стороны в сторону, стиснув зубы, и глядел на равнину, на траву, на деревню и столб дыма над ней, только бы не видеть свисающий, как старая змеиная шкура, левый рукав.

В реальности. Но не здесь! – мысленно стонал от досады Ньютон. Теперь ему больше всего хотелось умыться ледяной водой и проснуться. Но воды поблизости не было. Только пыльный зной и пересохшее горло.

Вытерев нос и отряхнувшись, он поднял дневник, спрятал его в карман штормовки, закатал пустой рукав и отправился обратно в улиточную деревню.

Вернувшись к бурому, почти рассеявшемуся дыму, Ньютон заглянул в кратер, на месте которого совсем недавно находился дом с артефактом, но ничего не различил в его глубине и направился к башне.

* * *

На площади было тихо и пусто. Солнце припекало. Ни Ани, ни Гуру, ни Хосе Ньютон не наблюдал. На вершине башни тоже никто не показывался.

Он поднялся по ступеням, вошёл внутрь, в тень, и едва обрадовался облегчающей прохладе, как за спиной раздался звон цепей и скрежет механизмов. Ньютон обернулся, и перед ним громыхнули решётчатые ворота, выпущенные из каменного свода. Они вонзились в узкий ров, отрезав ему путь наружу. Сноходец схватился за железные прутья и прислонился к ним лицом.

– Кто здесь? – настороженно спросил он, стараясь увидеть, нет ли кого снаружи.

Но на площади не было ни души, только очередная соломенная крышка от корзины пошаркала к заброшенным жилищам.

Ньютон инстинктивно ощупал пояс и выругался. Он не имел ни ножа, как у Ани, ни клинка-ключа, как у Гуру. До этого момента ему в голову не приходило таскать нечто подобное в мире снов, где всё необходимое можно создать из «воздуха». Теперь же он этого не мог – локация провалилась в Эдем и энергия, некогда питавшая её, затвердела безвозвратно.

Он поднял лежащий в пыли булыжник. Камень оказался тяжёлым и холодным, как в реальности. Ньютон прикинул, что этим можно раз и навсегда проломить череп. От этих мыслей он вновь почувствовал собственную уязвимость.

Сноходец тихо поднялся по лестнице, крепко держа камень. На залитом дневным светом балконе он увидел Аню. Девушка стояла на коленях с заведёнными за спину руками. Она увидела его, но ни один мускул на её лице не дрогнул.

Ньютон ускорил шаг, забыв о бдительности, и, как только вышел на балкон, кто-то, притаившийся за стеной, грубо схватил его и просунул руки подмышки. Ньютон попытался сопротивляться, но неизвестный так сильно надавил ему обеими руками на затылок, что подбородок больно прижался к груди, а из горла вырвался лишь отчаянный рык. Камень выпал из руки.