Я с недоумением уставилась на него, но меня тут же осенило:

– Вы имеете в виду – козла отпущения?

– А я что сказал? Надеюсь, ты принимаешь все происходящее всерьез? Ты ведь подруга Риченды, да? И ко мне относишься как к другу?

– Ну разумеется! – закивала я, размышляя, удастся ли мне проскользнуть мимо него к двери.

А в следующее мгновение Типтон вдруг рванулся ко мне и схватил за горло. Я почувствовала железную хватку его пальцев.

– Потому что если ты нам не друг, мне придется уладить все как-то иначе. Я должен защитить Риченду. Должен. Ничто и никто меня не остановит.

Говорить я не могла, но энергично затрясла головой, насколько это было возможно. Типтон отпустил меня так же внезапно, как напал.

– Вот и славно. Хорошая девочка, – произнес совершенно нормальным голосом. – Ох, посмотри, сколько тут паутины! Ты испортишь свое роскошное платье.

– Спасибо, – выдавила я и постаралась стоять спокойно, пока он счищал налипшие паутинки с моего рукава.

– В общем, нам нужно найти, на кого повесить обвинение в убийстве.

– Хорошая идея, – осторожно сказала я. Если бы он сейчас заявил, что Луна сделана из бродячих кошек, я бы с ним тоже согласилась. – У вас уже есть кто-нибудь на примете?

Типтон вплеснул руками:

– Да кто угодно подойдет!

– Скорее, кто-то из прислуги. На защиту этих людей никто не встанет.

Типтон снова шагнул ко мне:

– Отличная мысль! Превосходная! – Он даже вскинул палец, подчеркивая свое одобрение. – Наконец-то ты подключила соображалку – это мне и нужно.

– Мэри уже познакомилась здесь со всеми слугами, я попрошу ее рассказать мне о них. Вы же знаете, она любит посплетничать, а о причине моих расспросов ни за что не догадается. На основе ее наблюдений я выберу самого подходящего для нас кандидата и назову его вам.

Типтон склонил голову набок.

– А она точно не догадается? Я давно питаю слабость к Мэри, и мне не хотелось бы ее… э-э… того… – Он произнес это с искренним сожалением и так просто, как будто мы обсуждали, приглашать или не приглашать Мэри на чашечку чая. Обыденный тон напугал меня до смерти, и я предпочла прийти к выводу, что просто неправильно его поняла.

– Обещаю вам: она не поймет, зачем мне нужны сведения о графской прислуге. – На всякий случай я даже перекрестилась.

– Ну ладно, – сказал Типтон. – Не зря я все-таки к тебе обратился – знал, что ты непременно поможешь. – Он отодвинул засов и распахнул дверь. – Отлично поболтали. Встретимся позже, когда узнаешь все, что нужно. Хорошая девочка.

Я шагнула к двери. Типтон не шелохнулся. Высоко вскинув голову, я вышла в сад, прошествовала по тропинке, а за первым же поворотом, когда меня уже нельзя было разглядеть из беседки, подхватила юбки и со всех ног бросилась бежать к Замку.

Я промчалась мимо перепугавшегося Роббинса и, нигде не останавливаясь, влетела в свою спальню. Захлопнув за собой дверь, заперла ее, а ключ сунула за корсаж. После этого я бросилась на кровать, зарылась лицом в подушку и разревелась. Срочно нужно было кому-нибудь обо всем рассказать и попросить помощи, но сначала требовалось прийти в себя и взять свои чувства под контроль.

Должно быть, Роббинс известил Мэри о моем заполошном прибытии, потому что не прошло и нескольких минут, как она постучалась в дверь, а увидев мое заплаканное лицо и помятое платье, мгновенно все истолковала неправильно. Должна признаться, в своем отчете о случившемся в саду я была не столь лаконична, как обычно. Выслушав меня, Мэри сразу перешла к действиям – спокойно и деловито. Мне, как представительнице королевской семьи, отвели целые апартаменты с ванной комнатой. Мэри наполнила ванну с мыльной пеной, помогла мне снять платье и почти затолкала меня в воду, велев хорошенько расслабиться. Еще она пообещала, что, когда я вернусь в спальню, меня уже будет ждать чай с пирожными.

Через час я сидела за маленьким столиком в спальне, а Мэри наливала мне чай. Себе она тоже взяла маленькое пирожное с кремом и так жадно впилась в него зубами, что весь крем остался у нее на носу.

– Местная повариха кормит прислугу не так хорошо, как миссис Дейтон, – пояснила она в свое оправдание.

Вдруг до меня дошло, в какой комичной ситуации я оказалась: сижу и пью чай со служанкой, а господа тем временем собираются на ужин и вот-вот прозвучит гонг. В дополнение к этому я играла роль экономки, которая играет роль представительницы иностранной королевской семьи, а на самом деле была герцогской внучкой, и мой дед сейчас сидел за обеденным столом в хозяйской гостиной этажом ниже, более того – совсем недавно он сидел за тем же столом рядом со мной, даже не подозревая, кто я такая. Но и это еще не все: человек, которого я подозревала в убийстве, и не в одном – он избил до смерти миссис Уилсон и, возможно, расправился с мисс Уилтон, – только что попросил меня помочь ему найти козла отпущения, чтобы спасти от виселицы собственную невесту, которую он считал виновной в отравлении мачехи. Все в совокупности это было чрезвычайно смешно. Поэтому я захохотала. Оглушительно. Я хохотала так, что из глаз брызнули слезы, потом остановилась на секунду перевести дух – и захохотала снова. Еще громче. Раньше о «безудержном веселье» мне только в книгах доводилось читать, теперь же оно охватило все мое существо.

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвалась Риченда:

– Это что тут за шум?!

Мэри вскочила, спрятав за спину остатки пирожного, а я при виде Риченды, которая сейчас, во гневе, с раздувающимися ноздрями, была похожа вовсе не на клячу, а на целого боевого коня, согнулась пополам от смеха и рухнула со стула.

– Чтоб я сдохла, эта цыпа натурально с катух слетела, – изрекла Сюзетт, выглянув поверх плеча Риченды. – Я и своей покойной хозяйке говорила, что девица малахольная, но из-за того, что тут творится, она, видать, окончательно чердаком поехала.

Один-единственный взгляд на узкое, острое, словно сплюснутое с боков лицо камеристки – на него как будто не хватило глины, когда ее мастерили, – меня внезапным образом отрезвил. Я вскарабкалась обратно на стул, утерла слезы и проговорила:

– Сюзетт… твое лицо… я будто бы уже его видела… ты похожа… похожа на… – Но память меня явно подвела.

– Какое жалкое зрелище, – фыркнула Сюзетт. – Миледи, надеюсь, ваша служанка сумеет взять себя в руки. А мне пока надо помочь вам переодеться к ужину.

Риченда смерила меня презрительным взглядом.

– Мэри, не выпускай ее сегодня к общему столу. Гостям я скажу, что она нездорова.

Тут я встала, расправила платье – как мне хотелось бы думать, величественным жестом, – и заявила:

– Не тебе мне приказывать, Риченда.

– Да как ты смеешь?! – возопила она. – Как ты смеешь так со мной разговаривать?