Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не гоже княжне сопли по мужику размазывать. Не сватана ещё!
Экран погас, и больше не нужно было спрашивать и выяснять.
— Так, говоришь, как травка-то эта называется, — протянула я руку к лежащему на столе сухому венику.
Глава 19. Новое начало
Голова пухла от всего, что Марья пыталась в неё засунуть. К концу недели я научилась различать по запаху с десяток растений, варить зелье от грудных хворей, от гнили животовой. Марья терпеливо разъясняла и показывала, и даже возила меня к дубу, который в тот день так ничего и не показал.
Неожиданный сюрприз преподнёс Золик, что срезал с этого заветного дерева толстую ветку и выточил из неё фигурку ворона. Искусная работа восхищала точностью линий и абсолютной реалистичностью. Я горячо поблагодарила молодого человека, сочно чмокнув в щеку и тут же поняла, что не по мне сохнет черноволосый принц. Не по мне...
Терем у Моревны был большой, но не настолько, чтобы можно было не встретить Ивана со товарищи. Несколько раз наглый княжич нарочно зажимал меня в углах, и я ловила идущие от него похотливые мысли. Но муж Марьи был достаточно умён, чтобы не распускать руки, а я достаточно осторожна, чтобы сторониться охальника.
Что за противный звук... Пронизывающий голову насквозь... Пи... пи... пи...
— Дайте кто-нибудь попить!
Не слышат. Да и я сама себя не слышу. Что за чёрт?
— Вот недогада! — Марья засмеялась и легонько хлопнула меня по лбу. — Оборачивайся шибче, а то весь пар выстудим!
Выбежав из бани, я помчалась в терем за созданным самостоятельно отваром крапивы и златоголовки. Моревна обещала, что после него волосы будут шёлковыми. Уже возвращаясь, замерла, не смея нарушать тайну Золика.
Привалившись плечом к створу малых воротец, отгораживающих двор бани от посторонних, он смотрел внутрь с такой тоской и жаждой, что у меня перехватило дыхание. Незаметно пройдя несколько шагов в сторону, увидела предмет вожделения Ворона Вороновича: нагая Марья с распущенными волосами, укрывающими ее золотым покрывалом, отряхивала от воды веники.
Было от чего затосковать. Ведунья в любом виде была совершенством.
Нужно было пройти внутрь, не задевая гордости друга. Я отвернулась, будто что-то ищу на земле, и громко воскликнула:
— Ой, разбилась что ли?
Краем глаза заметила, как Золик отпрянул от ворот и направился ко мне.
— Подсобить?
— Неа, — замотала я головой, — обошлось!
Поникшая голова Ворона дернулась.
— Не сказывай никому.
— Не скажу.
Уходящий к дому мужчина был похож на побитую собаку. Вот и очередная тайна раскрыта.
— Ну, как дела? — мужской голос совсем близко.
— Стабильно, показатели без изменений.
— Отличненько!
Пи... пи... пи...
— Дядька Лешак, а как ты в дерево превращаешься? Ну, то есть, как ты делаешь это? Рукам приказ даешь или оно само случается?
— Ох, девка, и пошто ты меня изводишь? — старик хлопнул вожжами по лошадиной спине. — Сызмальства повелось, не ведаю как. Она, глянь, как размолодило!
Он прав, весна наступала неотвратимо, наперебой кричали синицы, сам воздух наполнялся сочностью и вкусом. Снег печально оседал, обнажая запорошенные было елочки. Мы ехали от Мстислава, от тяжелого и долгого разговора, и сейчас так хорошо было дышать полной грудью, освобождая голову от невесёлых мыслей.
Деревянный ворон помог. Теперь я умела усилием воли вызывать видения, настроившись на какой-то факт или имя, или лицо. Экран загорался и гас по моему приказу, достаточно было сжать в руке дубовую фигурку. Вот только у дуба все мои умения рассыпались в прах. Там образы и голоса обрушивались сбивающей с ног волной.
Вчера вечером я рассказала Славке о той нашей жизни, что осталась за Т-образным перекрестком. Об аварии, о бегстве виновника, которого до сих пор ищут, о коме Женьки, об усилиях ее родных и Егора, чтобы вытащить девушку с того света. О проданных, восстановленных своими руками раритетных авто, о кредите, взятом отцом под залог квартиры. О смерти матери Мстислава, фактически убитой преступлением сына.
Больно было смотреть, как поникли плечи, как разом крупное сильное тело потеряло опору и обвисло. Славка убегал от меня по рыхлому расползающемуся снегу серым волком. И я не окликала его, не имела права.
— Каждому горю свой срок, — отголоском моих мыслей прозвучали слова Лешака. — Не бери вину. Не твоя.
— Может, и рассказывать не надо было? Не знал бы и жил спокойно.
— А в наших краях не живут — отмываются, девонька!
Я не успела переспросить — прямо перед санями, оторвавшись от ствола березы, рухнул на колени разбойничьего вида мужик. Под распахнутым тулупом зияла кровавая мешанина из ткани рубахи, кожи и внутренностей.
— Ну, — обернулся ко мне старик, — делать что будешь?
— Не переживай, Жень, это спортивный хирург, он футболистов на ноги ставит. — молодой человек крутил в руках жухлый апельсин. — Я когда договорюсь, сразу позвоню. Хорошо?
— Хорошо.
Врач уже объяснил, что это мой двоюродный брат, но вспомнить его я так и не сумела. Помнила отца, коллег с работы, даже соседку, что пришла как-то раз. Всех, кто связан был с Кленовым станом мозг вычеркнул из памяти.
Папа, поговоривший с несколькими специалистами, успокаивал. Мол, это временно, воспоминания вернутся, все наладится, но я слабо верила. Научилась улыбаться через силу и кивать. Не хотелось обижать людей, которые были рядом всё это время.
— Какой у вас родственник симпатичный! — медсестра Инга ставила очередную капельницу. — На вас совсем не похож. Ой, — засмеялась она, — я не в том смысле!
— Да ладно, видела я себя в зеркале, не стесняйтесь.
— Ну вот, — девушка покрутила колесико системы, — прокапаемся напоследок, и поедете вы домой. Я уже кресло с первого этажа утащила. Старшая узнает, отругает, но наши
