Миранда втянула в себя воздух – впервые после того, как прозвучал вопрос. Получилось нечто среднее между резким вдохом и потрясенным аханьем.

– Я не расположен обвинять вас в убийстве Арнольда или собственного отца, – заверил ее Фокс. – Если я ошибаюсь, позор на мою голову. Значит, я совсем не разбираюсь в людях и неверно вас оценил… Но вам все же стоит прийти в себя и все мне рассказать.

Миранда вдруг пошевелилась. Фокс решил уже, что она собирается встать, но она лишь поднялась на колени, пододвинулась к нему и сказала:

– Поднимите голову чуть выше, я хочу поцеловать вас.

Фокс задрал лицо, и Миранда наклонилась и крепко поцеловала его в губы, а потом вернулась на прежнее место.

– Это было слабой попыткой отблагодарить вас за то, что не сдали меня полицейским… – Одна эта мысль заставила Миранду вздрогнуть. – Господи, вот была бы жуть! А теперь я все расскажу. Я добралась туда поздним вечером воскресенья, примерно за полчаса до полуночи. У ворот на дороге стояла чья-то машина…

– Прошу прощения. Мне нужны все скрытые механизмы. Должно же было что-то предшествовать кульминации. Можно вкратце, ведь в любой момент нас могут прервать, и если я соберусь вызволить те перчатки из-под крышки рояля…

– Так и быть, слушайте, – решительно начала Миранда. – Вам уже известно, что в воскресенье мы с Джеффом обедали вместе с Воном в гольф-клубе «Грин медоу».

– Да.

– Так… Пять месяцев назад Джефф заявил, что ему нужно четверть миллиона долларов, чтобы открыть свое издательство. Он долго думал и решил, что желает стать мужчиной. С чего ему вдруг вздумалось, будто этому как-то будет способствовать позиция издателя, для меня полнейшая загадка. Тогда я даже не понимала, зачем ему это надо, но дело, разумеется, было в Нэнси Грант. Наткнувшись на нее, Джефф захотел иметь право выпятить грудь по поводу и без. Вот только отец был весьма недоволен тем, что Джефф не захотел работать в его офисе, и пресекал все разговоры об издательстве. Пару раз я пыталась уломать отца, но это было практически невозможно…

– Лучше бы покороче. И кстати, когда вы меня целовали, мне почудилось, будто вы шепотом пригласили меня остаться на обед и переночевать здесь, а еще наняли для расследования, обещая выплачивать по доллару в год. Я раздражаю Дервина, и он вышвырнет меня вон, если вы не вмешаетесь. Так что же? Я все верно услышал?

– Конечно. – Миранда почти улыбнулась. – Но чтобы не возникло недоразумений, поясню: тот поцелуй был в знак благодарности, не более. Думаю, я выйду замуж за Эндрю Гранта, только ему не говорите.

– Не стану. Большое спасибо. Продолжайте.

– Я остановилась на том, что никак не могла заставить отца серьезно обсуждать со мной хоть что-то. Отца я недолюбливала… из-за его отношения к маме… и он прекрасно это видел. Когда-нибудь я расскажу вам о своем отце, безжалостном и обаятельном. Получая отказ за отказом, Джеффри будто взбесился. В прошлую субботу я получила от него письмо, которое немного меня напугало, и на следующий день прилетела сюда, нашла брата и договорилась о нашей встрече с Воном, чтобы в тот же вечер решить, что можно придумать насчет четверти миллиона. Вон говорил о перспективах, избегая обнадеживать Джеффри, и мы расстались с ним в половине десятого. Джефф уехал на Лонг-Айленд, а я вернулась домой, сюда, потому что здорово устала. Но проблемы брата не выходили у меня из головы, и в итоге я разозлилась не на шутку. Села в машину и приехала к бунгало, как называл его отец. Я никогда прежде там не бывала, но точно знала, где это, потому что мы с Джеффом как-то давно отправились кататься и отыскали отцовское убежище просто из любопытства. Я собиралась прибегнуть к шантажу. Ожидала найти там женщину и считала, что смогу урезонить отца. Вы бы меня поняли, знай вы, насколько отец боялся, что его драгоценная репутация…

– Пропустим эту часть. Что же произошло той ночью?

– Вообще-то, я плачу вам, чтобы вы меня слушали. По доллару в год. Так вот, приехав, я увидела ту машину на обочине и открытые ворота, но меня такие мелочи уже не могли остановить. Я завернула прямо внутрь, а там – к дому, потихоньку, чтобы шум мотора меня не выдал. Когда я вышла и прислушалась, то смогла различить незнакомый мужской голос – не Люка и не отца. Это меня озадачило. Вместо того чтобы сразу направиться к двери, я прокралась за угол дома – туда, где из окна падал свет, спряталась за куст и заглянула внутрь. Какая-то девушка сидела в кресле с прижатыми к лицу руками, а мужчина, которого я тоже никогда не видела, говорил по телефону. Я услышала его слова о том, что Ридли Торп убит. Еще с минуту я постояла за кустом, пытаясь собраться с мыслями, заставить себя двигаться. Так и не решила, войти мне в дом или сделать еще что-то, а опомнилась уже в машине, направляясь назад, к воротам. Опять тормознула, чтобы еще минутку подумать, и чисто автоматически… просто потому, что всегда ношу их за рулем… начала натягивать перчатки. Одну надела и стала искать вторую, и только потом вспомнила, что в спешке выезжала, взяв две правые перчатки. Решила все-таки найти вторую, но не смогла: ее нигде не было. Поскольку я сунула их в карман жакета, мне стало ясно: раз в машине перчатки нет, значит она выпала из кармана где-то рядом с бунгало. И как полная дурочка я ударилась в панику. Чистой воды бред. На второй передаче я покатила вперед, с ревом. А у ворот меня осенила безумная мысль, которая в тот момент показалась блестящей. Я остановилась рядом с припаркованным на обочине автомобилем и бросила ту, другую перчатку в окно, хотя даже этого толком не смогла проделать. Вместо того чтобы влететь внутрь, перчатка шмякнулась на подножку. Я начала дергать ручку своей дверцы, чтобы выйти и бросить перчатку как надо, но у меня так тряслись руки, что я попросту…

– Фокс! Мис-тер Фо-о-окс! Фокс!

Фокс проорал:

– Здесь я! – и вскочил на ноги.

К нему трусцой бежал полицейский:

– Мистер Дервин требует вас к себе, немедленно!

Фокс скривился и непочтительно фыркнул:

– Прошу меня простить, миссис Пембертон. Я принимаю вашу версию, по крайней мере пока. Не вздумайте даже близко подходить к роялю. Сам им займусь. Спасибо, что наняли меня. Если решу, что