– В мире нет ничего больше, кроме неё! – шептал Нил-Сонов, с уголка его губ свисала капелька слюны.

– Как знаешь! – хохотал Император. – Тебе решать…

3

Агнец молчала. Даже в сумерках можно было разглядеть, что её очерченное безукоризненно ровной линией лицо пылало. Петропавел очень бы хотел, чтоб всего лишь от негодования, но не собирался больше себя обманывать. Наконец, она сказала:

– Теперь ты понял, что вы наделали?

Петропавел потёр одной пересохшей губой о другую: она отчитывает его, как мальчишку, ведьма Агнец, а он до сих пор ничего не может с этим поделать.

– Тео всегда догадывался, для чего он нужен, эликсир, – негромко проговорил Петропавел. – Ну… монахи Пироговского братства. Слишком много вещей из давно канувшего мира поступает на канал, они должны выглядеть как реликвии, древняя рухлядь, а они новые…

– Эликсир у монахов сырой, – ведьминский огонёк в глазах, угроза вовсе не потухла. – Только для контрабанды и сгодится. Кстати, нужен он вовсе не для этого! Я думала, ты хоть чуть-чуть поумнел, верный ученик.

– Конечно, – примиряюще кивнул Петропавел. – Конечно, не для этого. Но ещё его можно использовать и так. Монахи…

– Знаешь, – перебила она, и теперь огонёк сделался гневным импульсом. – Это как взять самую прекрасную женщину на земле и использовать её только в качестве судомойки. Это сказал об эликсире Тео, твой Учитель, возможно, только поэтому я простила его. К счастью, нынешний Светоч монахов брат Дамиан настолько же глуп, как и ты, и даже не догадывался, какая драгоценность приплыла к нему в руки.

– Агнец! Но хоть теперь-то разве мы не смогли бы обойтись без оскорблений?

– Ладно, – она ухмыльнулась. – Но запомни, что и к монахам мой эликсир попал именно из-за вас.

– Без злого умысла, Агнец. Честно.

– Все самые гибельные вещи в мире делаются без злого умысла. – Она с сожалением посмотрела на него.

– А… тот эликсир, – осторожно начал Петропавел, – который кто-то делает сейчас… что ты чувствуешь, он тоже сырой?

И гид не удержался, быстро покосился на клубок перекати-поля. Она перехватила его взгляд, презрительно усмехнулась:

– К счастью! – кивнула. – Иначе бы я уже не смогла помочь. Куда смотришь?

– Ты ведь обещала, – тихо сказал Петропавел.

– Да.

– Обещала, что извлечёшь его из мира. – И его взгляд снова притянул спутанный клубок, что легко трепетал на несуществующем здесь ветру.

– И сдержала обещание! – Агнец досадливо фыркнула. – Это теперь не любовь-трава, а просто поводырь.

Глаза Петропавла блеснули. Он вздохнул – чуть-чуть облегчения…

– Значит…

– Это ничего не значит! – прервала его Агнец. – Надеюсь, ты понимаешь, что случится, если тот, кто делает эликсир сейчас, получит доступ к твоему запасу в Университете?! Достаточно одной капли, и новый эликсир перестанет быть сырым.

– Не получит! – заверил её Петропавел. – Мой запас под таким надёжным замком… Выкрасть не удастся.

– Знаю. Сама когда-то подсобила Тео с этим. – Она ему подмигнула. – Это ведь его запас?!

«Блудница!» – тёмная забытая молния сверкнула внутри Петропавла, но тут же вернулось спокойствие. Право, странно: она всё ещё в состоянии вызвать в нём смущение.

Она внимательно посмотрела на него, даже с какой-то нежностью. Но сказала с усмешкой:

– Это хорошо, что ты ещё не разучился чувствовать. Немного ведьминской, женской магии внутри непробиваемых мужиков не помешает.

– Ты же знаешь, это разные вещи, – сказал Петропавел.

– Когда-то так было, – возразила Агнец. – Сейчас нет. Иначе мы не справимся с серебряным эликсиром. Ладно, давай-ка поговорим о более насущном. Ты в курсе хоть, что с Хардовым?

– Он жив. Мунир принёс благую весть.

– Жив, – она горько усмехнулась. – Хотел бы ты такую жизнь… Он – Королева оборотней в Икше.

Лицо Петропавла на миг застыло.

– За сделки с Хароном приходится платить, – добавила Агнец с нажимом.

– Тео знал? – тихо спросил гид.

– Нет, конечно… Тоже всё без злого умысла, – теперь её усмешка была больше с издёвкой, чем горькой.

Петропавел сокрушённо покачал головой:

– Великий воин во главе стаи мерзких псов…

– И с каждым днём всё больше становится ими. Времени совсем нет. Не беспокойся, – она перехватила его взгляд и наконец улыбнулась дружески. – В Икшу собрался?! Там о нём есть кому позаботиться. Тихон и ещё кое-кто. А у тебя дела здесь. Всегда был порывистым, верный ученик.

– Какой есть, – сказал Петропавел. – И хватит тебе уже меня дразнить, Агнец.

– Женская природа, – наигранно-виновато откликнулась она, затем коснулась руки Петропавла. – А ещё в Икше появился призрак той девушки, – сжала руку, ладонь у неё была горячей. – Той, что погибла тогда с Тео на мосту.

– Лия… – хрипло произнёс гид.

– Да. Лия, – подтвердила она. А потом задумчиво поморщилась. – Я думаю, это из-за неё. Но… Не могу понять. Там, в Икше, присутствует какая-то… незавершённость. Но это скрыто от меня. Не только из-за Лии и Хардова, что-то ещё… И очень сильное. Словно специально ждало, чтобы разрешиться.

– Агнец, – грустно и теперь так же виновато улыбнулся Петропавел. – Я всегда не успевал за твоей мыслью.

Она серьёзно посмотрела на него:

– Там что-то не закончилось. Что-то давнее. Но не могу понять. Это связано с ними, с Хардовым, с Лией… И это связано с Тео. Поэтому я здесь.

– Тебе ведь нельзя в Университет. – В глазах Петропавла мелькнул печальный отсвет – будто давнее воспоминание, о котором уже поздно сожалеть. – Сама наложила запрет.

– Знаю. Придётся справиться как-нибудь.

– Эликсир, чтобы пройти сквозь туман… Старая мечта Тео… Думаешь, так это теперь произойдёт?

– Ты умнеешь, – сказала она, но сейчас без вызова; в синеве её глаз действительно плыла нежность. – Полагаю, да. Если произойдёт.

Петропавел помолчал. Его взгляд окреп. Все старые воспоминания примирились в нём. Он произнёс:

– Если забыть про «глуп»…

Улыбнулся. Она ему кивнула.

– …что ты имела в виду, когда сказала, что брат Дамиан даже не догадывался? Сейчас догадывается?

– Сейчас да, – Агнец удручённо вздохнула. – Появился кто-то, кто знает больше монахов. Он и делает эликсир.

– Агнец, как ты поняла, эти убийства гидов в сторожке уже не первые. Вынужден спросить у тебя ещё кое-что…

– Говори уже, старый пёс с новыми фокусами, – подбадривающе позволила она.