Лавров рассвирепел не на шутку, аж вены на шее вздулись от бешенства. Если рассказ Сани были сравним с пощечиной, то рассуждения Медведевой, уверовавшей в непогрешимость и безнаказанность Киры, как удар под дых. Девчонка загрузилась по полной программе, и теперь явно прокручивает в мозгу все пакости, которые он и сам ей сделал. Провела параллели, сделала нужные выводы и готова прекратить общение. Стоило представить мир без Ольги, без ее улыбки, ее голоса и лукавых искорок в глазах, Артём кожей ощутил боль. Она проползла во все его органы, скрутила их в невыносимом спазме, запрещая им нормально функционировать.

А что до Киры и ее гадких предположений — такой омерзительный вариант отношений с Олей Артёмом даже не рассматривался. Медведева же — человек, ради которого он готов был… А на что он был готов ради нее? Артём призадумался всего на секунду. Да уже на всё! Теперь эта необычная девушка сидит рядом с ним, дрожит от нанесенного ей оскорбления и будто ядом проникается мнением тех, кто и мизинца ее не стоит. Идиотка клиническая! Удивительно, почему сразу на хрен не послала? Хотя, попытка все же была, когда она нацарапала то нелепое сообщение в тот злосчастный день.

— А с каких пор тебе не наплевать на чье бы то ни было мнение? Особенно тех, кто не стоит ни единой твоей слезинки, а? — сказал Артём уже у самых губ девушки.

— Лавров, отпусти меня! — она чуть не задохнулась от нахлынувших чувств.

Хотелось простого тепла, и поплакаться на груди надежного, верного человека. Но Олю точило сомнение: был ли Лавров тем самым надежным и верным? Можно ли было ему доверить свои горести? Сбагрить все свои проблемы. Последнее время показало — да. Так чувствовало сердце Оли. Но ведь сердце — оно глупое. Влюбчивое. Необъективное.

А тут еще он так прижал ее к себе, что она боялась дышать, иначе он всей своей широкой грудью ощутит втиснувшуюся в него ее грудь.

— Не пущу, пока не дашь слово, что возьмешь себя в руки и выбросишь Киру из головы.

— Пусти! Мне неудобно, — просипела она сорвавшимся голосом, упираясь ладонями в его плечи. Ну и силища у Лаврова! Ему ничего не стоит переломить ее как тростинку.

— Слово, Медведева, — потребовал он, приближая лицо.

— Даю… даю тебе слово, что приду в норму. Отпусти!

— Не-а, — покачал он головой и замер, изучая ее лицо.

Он смотрел, а Оле казалось, будто одним взглядом он касался ее кожи, гладил, ласкал. Стоило Ольге вновь предпринять попытку оттолкнуться от его корпуса, как хватка мажора становилась подобной удаву — чем больше она трепыхалась, тем сильнее он сдавливал ее.

— Тогда чего тебе надо?

— А что ты ждешь от меня, Оля? — улыбнулся он. — Чтобы я озвучил тебе условия, при которых будут строиться наши дальнейшие отношения?

Ее пальцы напряженно впились в его плечи.

— Нету никаких отношений.

— Тогда какие проблемы? Значит, и условий никаких быть не может. Идёт?

Он чувствовал, как от напряжения дрожали ее руки, пока она упорно старалась отстраниться от него. Пока сопротивлялась притяжению, которое толкало их друг к другу. И все же, набравшись храбрости, выдала:

— Нам пора прекратить общение и каждому вернуться в свой мир, Артём. Согласись, так будет лучше.

— Не соглашусь, Оля, и не получится, — мотнул он головой. Ну уж нет! Свое он никому не отдаст, а Медведева принадлежит ему со всеми потрохами.

— Почему? — искренне удивилась она.

По его губам расползлась наглая ухмылка:

— Ну, не могу я уже без тебя. За чей счет я развлекаться буду?

Уголки ее губ неудержимо поползли вверх. Настроение Ольги стремительно взлетело, какое-то странное ликование затопило все ее сердце.

— Я всегда знала, что ты — тот еще тип.

Потом ее глаза непроизвольно задержались на нижней губе мажора. Губе с ранкой. Возникла настоятельная потребность коснуться ее, обласкать укушенное место. Боже, она сошла с ума! И ничего не могла с этим поделать. Накрывшее ее помутнение отодвинуло все прочие мысли на десятый план, оставив только безумное желание, оголив нервы, сорвав внутренние, так тщательно выстроенные, барьеры. Словно в тумане, Оля прекратила отпихивать Артёма, а осторожно прижалась губами к его губам. Легонько, почти невесомо, провела языком по нижней губе, будто зализывая рану и исцеляя ее. И плевать, что совсем недавно губ Лавра касалась Кира! Главное, чтобы именно ее, Олин вкус, остался там сейчас. Но и сама почувствовала новый вкус Лаврова — вкус сигарет с ментолом.

Услышав протяжный рык, Оля дернулась назад и зашипела — руль врезался ей в спину. А над ухом уже звучал зловещий, с вкрадчивыми многообещающими нотками, голос:

— Я ведь не железный, Медведева. И далеко не всегда такой добродетельный. Так что осторожно, однажды я просто тебя не отпущу.

— Прости, Артём, прости за всё, — бессвязно забормотала она, с трудом вернувшись в пассажирское кресло. От его слов приятное томление разлилось по всем венам, и болезненное предвкушение упало вниз живота.

Дернув ручку двери, она покосилась на Лаврова. Он снова выглядел как дьявол-искуситель.

— У меня тебе просить прощения не за что. Зато я прошу прощения.

— За что? — вытаращилась она и взвизгнула, не уловив того момента, как водительское кресло отъехало чуть назад, а она уже полулежала на коленях Лаврова в самых его настоящих медвежьих объятиях. Одна рука поддерживала ее за спину, вторая обхватила талию, вжимая Олю в сильное тело.

— За это, — выдохнул ей прямо в губы.

Он мечтал утолить свою жажду, а потому с яростью оголодавшего хищника целовал Олю до тех пор, пока воздух не исчез из легких. Он изучал, ласкал и подчинял себе ее податливый рот. Хотел наказать за глупые мысли и начинал агрессивно прикусывать мягкие губы. К его дикой радости Оля даже не сопротивлялась, и, скользнув рукой ему на шею, прижалась к нему всей грудью. Он очень хорошо ощущал упругие округлые полушария и едва мог сдержаться, чтобы не сжать их в ладонях. Низ живота опалило желанием, и ширинка на джинсах грозила разорваться вконец.

Жадные губы Артёма обжигали, пьянили и не давали ни одного шанса протрезветь. Оля забылась, отдалась и хотела большего. Он так прижимал ее к себе, будто боялся, что она испарится. Стало невыносимо жарко, когда ребро ладони мажора очутилось между ее ног и толкнулось прямо в промежность — там все вмиг откликнулось горячей пульсацией. Девушка застонала и едва удержалась, чтобы не выгнуться навстречу его рукам. Господи, что он творит?! И что делается с ней самой?! А потом действительность жестоко ошпарила ее сознание — еще секунда и их с Артёмом уже ничто не остановит. Оля попыталась оторваться от настойчивых губ мажора, но они беспощадно настигали ее. Сняв руку с его шеи, она рвано выдохнула и сипло взмолилась:

— Хватит, Артём, пожалуйста, остановись!

— Неубедительно, Медведева, — хрипло отозвался он.