— Кто это? — поинтересовалась Оксана.

— Герой романа Вениамина — Шарль де Виржи.

— Неужели он так выглядел?

— Это копия старинного портрета — по крайней мере, так мне сказал Вениамин.

— Откуда этот портрет?

— Вениамин его приобрел, вот только не знаю, где и при каких обстоятельствах.

— Неужели это в самом деле шевалье Шарль де Виржи? — Оксана всмотрелась в черты мужчины, изображенного на портрете. На вид ему было лет сорок, но вполне возможно, что и меньше, — серая одежда и угрюмое выражение лица могли старить. Продолговатое лицо, длинные волосы, тонкий нос с горбинкой и чересчур бледный цвет кожи, считавшийся в те времена признаком аристократичности. Оно будило какие-то ассоциации, но они, появившись на мгновение, тут же исчезли.

— Вениамин был в этом полностью уверен, — твердо сказала Вета.

— Вы не могли бы посмотреть в столе Вениамина Игнатьевича рукопись, послужившую сюжетом для романа?

— Вениамин жив и, возможно, в ближайшее время вернется домой. Он будет крайне недоволен, узнав, что я или кто-то другой рылся в его бумагах.

— Судя по ночному происшествию, ключи Алмазова находятся в чужих руках, как и он сам. Не исключено, что в документах можно найти след, который подскажет, где его искать.

Вета заколебалась и после небольшой паузы все же решилась:

— Хорошо, давайте вместе посмотрим.

Их поиски довольно быстро закончились, так как бумаг у Алмазова оказалось чрезвычайно мало. Не было и рукописи, лишь пожелтевшие листки очень старого дневника, судя по датам — первой четверти двадцатого столетия. Видимо, Алмазов хранил всю свою информацию в электронном виде. Разочаровавшись результатами поисков, Оксана напоследок сфотографировала на гаджет портрет де Виржи и листки найденного дневника.

Уже прощаясь, Оксана спросила:

— Помнится, когда я пришла в первый раз, газоны подстригал какой-то мужчина. Вы не скажете, откуда он, где живет?

— Зачем он вам? — Вета удивленно пожала плечами. — Его нанял Вениамин, и я о нем ничего не знаю. Поработал, получил деньги и ушел.

— У него был неопрятный вид…

— В этом фишка Вениамина. Он часто нанимал на работу бродяг, не столько из-за дешевизны их услуг, сколько для последующей беседы. Он обязательно расспрашивал их. Его, как писателя, интересовали жизненные истории. Ведь интерес читателя вызывают именно трагические истории, и лишь в конце он желает, чтобы они счастливо заканчивались. К сожалению, в жизни, в большинстве случаев, все наоборот.

Приехав домой и увидев, что к тете пришла ее подруга, Оксана закрылась в своей комнате и, перебросив сфотографированный дневник в компьютер, стала читать.

Моя любимая Яринка! Умом понимаю, твоя душа навсегда покинула бренное тело и землю, вознесшись на небеса, но я по-прежнему ощущаю твое присутствие рядом со мной и днем, и ночью. Возле твоей фотографии в серебряной рамочке я зажег свечу. Тепло от нее — это твое тепло, к несчастью утраченное мною.

Почему ты не дождалась меня, а решила все сделать сама, отправившись в злополучный Млинов? Возможно, тогда сложилось бы все по-иному? Ведь через какие опасности и невзгоды мы прошли, находясь в самом горниле гражданской войны, и нас уберегло то, что мы были вместе.

В нынешнее время начался новый виток борьбы с религиозными пережитками, и я не смог заказать в церкви панихиду за упокой твоей светлой души. Владимирский собор превращен в Музей антирелигиозной пропаганды, взорван красавец Никольский собор,[13] где мы с тобой венчались в 1919 году, его уничтожили подобно другим монастырям и многим церквям. На месте варварски разрушенного Михайловского Златоверхого[14] с его неповторимыми фресками строят правительственный квартал. Как могла подняться рука на это чудо из чудес?!

Вот так обстоят дела в любимом тобою городе, над которым давно сгустились мрачные тучи, несмотря на победные марши, доносящиеся из раструбов уличных громкоговорителей. Уповаю на то, что тебе в небесных чертогах много лучше, чем мне на земле.

Выйдя из заточения в Лукьяновском замке, я был сражен известием о твоей смерти, погрузившей меня в глубокую депрессию. Мысли о смерти преследовали меня — да, я хотел умереть! И тут я вспомнил о твоем желании закончить незавершенный роман твоего брата о приключениях шевалье Шарля де Виржи, вашего далекого предка. И я засел за него! Ты поражена, что я через много лет взялся за перо, хотя, как помнишь, зарекся это делать? Я тоже не менее тебя этим удивлен, и на это есть свои причины. Начну все по порядку.

Друзья, узнав, что я освобожден, настояли и помогли мне вернуться на работу в библиотеку университета. И вот я подхожу к тому, что со мной вновь произошло, как много лет тому назад. Прошлое не исчезает, оно всегда с нами, лишь ждет удобного момента, чтобы заявить о себе. Не знаю, возможно, это совпадение, но, работая в архиве университета, я нашел лист с утвержденными темами научных работ, среди которых увидел свою, так и не законченную — «Ведьмачество и оборотничество в украинских землях в ХVII–XVIII ст.». В памяти всплыли воспоминания об удивительных и невероятных событиях тех лет. К сожалению, я только историк и не могу в полной мере вникнуть и правильно истолковать современные теории об относительности времени и его свойствах. В моем дилетантском понимании этого существует зыбкая грань между прошлым и будущим, которую не дает преодолеть лишь недостаточное развитие науки. Помнишь, я тебе рассказывал, как на непродолжительное время внезапно оказался в одиннадцатом веке? Ты мне не поверила, посчитала моей фантазией, но это в самом деле со мной произошло. Возможно, я попал в «нору времени», о которой упоминается в работе Эйнштейна, хотя она оказывается достижима и без достижения скорости света, ибо имеет совсем другую природу. Я не физик и не буду строить догадки, наивные из-за моего невежества в этом вопросе. К чему я так долго и витиевато веду? К тому, во что мне самому трудно поверить, чтобы поведать тебе дальнейшее! Вот, кажется, набрался храбрости.

Той ночью меня озарили необычные видения, подобные тем, которые появились, когда я узнал историю казака Данилы и его несчастной возлюбленной Христины. И это был, как и тогда, не сон, и я был непосредственным свидетелем происходящего. Ты готова услышать то, к чему я никак не могу подойти? Для меня это все равно что нырнуть в воду с высокого дерева или скалы!

На этот раз эти видения касались вашего предка — Шарля де Виржи! Ты поражена? Я тоже! Помнишь, рукопись де Виржи обрывалась на том, что он решил уехать на время из Чернобыля, оставив там семью, и отправиться в Париж?