и хорутане походя привели к покорности племя лемузов, которое жило между дулебами и баварами. Там то и стал жупаном Велемир, потеряв без боя половину своих бойцов. Самые отчаянные ушли на юг, резать ромеев вместе с аварским каганом. Психопаты, помешанные на убийствах и насилии, не видели себя здесь. Слишком тесно им было в зарождающемся мире. Там, где десять тысяч баранов могли затоптать сотню львов. А вот остальные племена призадумались, поглядывая с немалой опаской на прыткого не по годам владыку. Впрочем, опасения не мешали им нести на торг свои меха. Бизнес есть бизнес.

Больше всего Самослав боялся, что на торг не приедет Приск. С учетом того, что через месяц-другой они ждали полноценную войну с герцогом баваров, его товар просто не имел цены. Но, почтенный купец не подвел. Ведь у него было еще три незамужних дочери, и всем им требовалось хорошее приданное. Только так он мог сбыть их с рук, избавив себя, наконец, от ощущения, что живет в каком-то курятнике.

— Уважаемый Приск! — раскинул руки Самослав.

— Сиятельный герцог! — поклонился ему купец, немало удивив бывшего раба.

— Ты чего это мне кланяешься? — удивился Само. — Или забыл, кем я был у тебя?

— Я все помню, сиятельный, — спокойно ответил Приск, — потому и кланяюсь. И кухарка Венеранда свой поклон шлет. Она так за вас рада. Или не за вас… Я уже запутался, если честно.

— Передай ей подарок от меня, — сказал Самослав, достав из сумы на боку незатейливый серебряный браслет. А потом шутливо добавил: И не вздумай зажать. Проверю!

— Все-таки будет война! — невесело усмехнулся купец. — Как иначе ты сможешь это проверить? Ведь только-только жизнь стала налаживаться, новые виноградники выросли, дети подросли и родили своих детей. А ты хочешь привести на мою землю свое войско! Зачем тебе это? Разве ты не самый богатый человек в своих землях?

— А разве не ты продал сотни моих земляков, которые стали рабами в твоей земле? — задал вопрос в лоб князь. — Я уже не наивный ребенок, почтенный Приск. Такова жизнь. Ваши короли хуже диких зверей, и они скоро придут сюда. И тогда здесь запылают дома, и польется кровь. Они не щадят даже своих братьев и племянников в борьбе за власть, так что хорошего нам ждать от них? Разве не они убили многие тысячи твоих земляков? Разве словенский народ разорял твою страну много лет? Короли франков — вот кто настоящий враг твоего народа. Не я!

— Что ты хочешь сейчас сказать? — побледнел Приск. — Власть — она от бога! Это все знают!

— Я пока ничего тебе не говорил, — спокойно посмотрел на него Само. — Но я обязательно скажу. Время еще не настало. Ты привез то, что мне нужно?

— Да, да, конечно! — засуетился купец. — Смотри!

По его знаку слуги развернули кожи, которыми были укрыты товары на телегах, и восторженному взору Само предстало неописуемое сокровище. Полсотни плетеных панцирей, шлемы, заготовки щитов, ножи-саксы и наконечники копий. Князь с шумом выпустил воздух из груди, ведь он, как ему показалось, не дышал целую вечность. На второй телеге лежало железо в слитках, хорошее, чистое железо, отбитое от шлака. Не та ноздреватая дрянь из болотной ржавчины, что выплавляли здесь. Это было отличное сырье для кузниц молодого княжества.

— Как тебя франки выпустили с таким-то грузом? — дал петуха Само. Его горло моментально пересохло.

— Когда я соврал им, что ты будешь воевать с баварами, то с меня даже обычную взятку не стали брать, представляешь? — похвастался Приск. — Половиной обошлись! Бавары только на словах верны моему повелителю, а на самом деле их герцог самый что ни на есть король в своих землях. Он притворяется подданным короля Хлотаря, а король Хлотарь притворяется, что он его государь. И все довольны. Но франки просто мечтают, чтобы кто-то пустил баварцам кровь. Пусть это будешь ты, им все равно.

— Ведь тогда они станут слабы, и франки снова наложат на них свою лапу, как во времена короля Сигиберта, — задумчиво произнес Само. — Хитро. Чужими руками, значит… Ну, ни хрена не меняется в этом мире. Так ведь ты не соврал, почтенный. Война будет, и очень скоро.

— Это не все, князь, — усмехнулся купец. — Я привез бондаря, кузнеца, кожевника и три семьи крестьян. У них с собой семена и рассада. Их начал сгонять с земли местный епископ, а я обещал им… Жизнь без налогов на десять лет обещал.

— Лук! Чеснок! Капуста! — восторгу Само не было предела. — Вот угодил, так угодил, почтенный! Я заплачу тебе, как обещал!

— Заплатишь, конечно, — с плотоядной улыбкой ответил купец. — Но это еще не все. Я хотел бы представить тебе уважаемого Деметрия, отставного тагматарха войска базилевса Ираклия.

— А, простите за серость, тагматарх — это кто? — спросил Само, с любопытством рассматривая крепкого черноволосого мужчину лет сорока с обветренным лицом и уверенным взглядом офицера, так знакомым князю по прошлой жизни.

— Я командовал пехотной тагмой, герцог, — хрипловатым голосом ответил на латыни Деметрий. — Две сотни скутариев в тяжелом вооружении и две сотни легких бойцов-псилов с луками, пращами и дротиками. Это и есть тагма. И я прошел этот путь с рядового воина.

— Ты нанят, — протянул руку Самослав. — Что с ногой?

— Персидское копье, — криво ухмыльнулся Деметрий. — Бегун теперь из меня совсем никудышный. Что я буду зарабатывать, служа тебе? Купец сказал, что не меньше, чем в армии базилевса.

— Не меньше, уж точно, плюс доля в добыче, — кивнул Само. — Задери штанину, я хочу посмотреть ногу.

Деметрий рывком поднял штанину, показав уродливо искривленную голень.

— Херня! — жизнерадостно, но непонятно для окружающих, ответил князь. — Помимо жалования, я обещаю тебе, что к следующей весне ты снова будешь ходить, как раньше.

— Но как? — глаза отставного военного чуть не вылезли из орбит. — Лекарь сказал, что я обратился поздно, и кости срослись неправильно. А где в армянских горах я нашел бы хорошего врача? Меня мои парни и так еле вытащили. Два месяца на телеге в обозе ехал.

— Узнаешь, — многообещающе сказал Само. — Мы договорились?

— Мы договорились, — твердо ответил Деметрий, который почувствовал, как необъятная задница богини удачи, которую он лицезрел последние пару лет, удаляется от него с немыслимой скоростью. Никогда еще у него не было такого стойкого ощущения, что жизнь налаживается. И даже то, что герцогу на вид было всего лет восемнадцать, его не слишком смущало. Должны же быть у начальства какие-нибудь недостатки.

Глава 18

Горница в княжеском тереме была снова полна народу. Две пригожие девки, взятые в землях лемузов,