положено было владыке того времени, объезжал свои земли, собирая подати и верша суд. Надо сказать, по-другому тут править не умели и то, что на Руси назвали позже полюдьем, для вождей франков, баваров и прочих германцев было единственным способом доказать свою власть. Подданные желали подчиняться только тому правителю, которого видели свои глазами. Затяжная война на севере завершилась. Проклятые тюринги, которые привели с собой саксов, убрались в свои земли, потеряв немало воинов. Он нанес им ответный визит, пригнав в виде добычи скот и рабов. Теперь можно было и делами государства заняться.

А в Ратисбоне все оказалось очень занятно. Граф Уго, что остался здесь за главного, пошел в поход на дулебов и потерял свою буйную голову вместе с войском. Торговля с вендами из-за того похода рухнула. По крайней мере, на рынке почти не стало рабов, зато неведомо откуда появилось огромное количество соли в слитках весом в римский фунт. И все это случилось за два года с небольшим, что герцог не был в этих местах. Ему доносили, что здесь творится что-то неладное, но у него и поважнее заботы были. Война, знаете ли… Подати идут, город цел, и ладно!

Новый граф Гримберт, назначенный вместо тупицы, погубившего войско, вроде бы неплохо справлялся. Но только новости, что он докладывал, встревожили герцога Гарибальда не на шутку. В его землях поселилось сильное племя вендов, поставило крепость и перекрыло речной путь в его город. Весь торг сейчас ниже по течению Дуная, и купцы из земель франков едут за мехом и медом прямиком туда. Это что же получается, он, герцог, теперь не у дел? Но это же его собственные земли! Он сам так решил, и ему этого было вполне достаточно. Мало ли, что там пока одни кабаны и волки бегают… В смысле, бегали…

— Как ты мог допустить это? — прорычал герцог, злобно глядя на нового графа, который мялся под свирепым взором повелителя.

— Так войско-то погибло, ваше величество, — польстил граф. В собственных землях баварских герцогов величали королями, и никак иначе. — Город крепкий, народу много. Я еле-еле с дулебами замирился, а то сожгли бы город. Как пить, сожгли бы! Мне же его тогда и оборонять было некем.

— Хм, — задумался герцог, накручивая на палец длиннейшую рыжеватую бороду. — И впрямь, некем тебе было с ними воевать. Что за племя? Что за люди?

— Хорутане, ваше величество, — торопливо ответил граф. — Это те роды, которые в ничейные земли от авар ушли. Ох, в ваши земли, ваше величество. А с этим родом странная история вышла. Тут Хуберт, ну вы его знаете…, продал пленных вендов одному купцу из Бургундии. А те венды бойниками оказались, и рабами ни в какую становиться не хотели. Решили они, значит, помолиться и умереть, как подобает воинам. Франк на той сделке двести номисм терял, а для него это было чистое разорение. Ну, тут купец от отчаяния совет собственного раба, мальчишки шестнадцати лет, послушал и позволил тем вендам вместо себя других рабов привести. Так они из плена и выкупились.

— Ты мне всю эту чушь для чего рассказываешь? — взорвался герцог. — Я тебя спрашиваю, откуда крепость взялась в моих землях?

— Так я и рассказываю всё по порядку, ваше величество, — пояснил граф. — Они пошли в набег, а потом на торг целый род дулебов привели, и кучу золота на этом заработали. Мальчишка раб тоже выкупился, и вождем у тех бойников стал. Эти дикари в вожди любого проходимца выбирают, кто, по их мнению, богам нравится, и удачу имеет. А потом они всех своих родичей на наши земли привели, где-то нашли богатые залежи соли, построили крепость и всю торговлю с вендами под себя подмяли.

— Ты что, пьяный, что ли сегодня? — подозрительно посмотрел на своего графа Гарибальд и на всякий случай понюхал воздух. — Да нет, вроде не пил.

— Все было так, как я рассказал, — твердо ответил Гримберт. — Я этого парня лично знаю. Большого ума муж, хоть и молод пока. Так это проходит со временем.

— Он мне дань будет платить? — задумчиво спросил герцог, которому новый поход в лесную глушь был совершенно не нужен. Он хотел решить дело полюбовно.

— Думаю, не будет, ваше величество, — осторожно ответил Гримберт. — Зачем бы ему это?

— А если я купцов к нему пускать не буду? — в запальчивости спросил герцог. — Тогда что?

— Тогда торговля в городе станет, — прямо ответил граф. — Тут полгорода на этих вендов работает. У нас, кроме этого Само, почитай и некому товар сбывать. Бунт будет, государь.

— Порази меня бог Донар[34]своей молнией! — поморщился герцог. — Ну, значит, после сбора урожая войной пойдем. — Готовь ополчение. Это же моя соль! Моя!

Слухи по городу поползли сразу же, не успел граф выйти из дворца герцога. Хотя, что может быть тайной в длинном, по обычаю германцев, доме, где стены сделаны из деревянных столбов, промежутки между которыми забиты камнями и глиной. От жилищ подданных резиденция герцога отличалась, пожалуй, лишь размером да отсутствием непременных свиней и кур рядом. Ну, еще пара воинов с вислыми усами охраняла вход, лениво спрашивая, кто идет и к кому. Так что деревянные стены звук проводили прекрасно и весь город узнал тут же, что вскоре будет новый поход на вендов.

Почтенный купец Райхарт, услышав вести, внезапно засобирался в дорогу. Ему срочно нужно было что-то прикупить из мехов на торге у слияния трех рек. Правда, торг откроют позже, когда сойдет снег и просохнет земля, но разве это может помешать почтенному купцу? Нужно спешить, пока лед еще крепок. Владыка Самослав, услышав такие вести, не останется в долгу. Не тот он человек, думал Райхарт, поглаживая лежащую за пазухой деревянную пластину с вырезанной на ней пентаграммой.

* * *

Город Сиракуза был жемчужиной Империи. С тех пор, как великий полководец Велизарий отбил его у готов, он оставался главным сокровищем ромейской державы. Император Констант II так любил его, что подумывал перенести сюда столицу. Впрочем, мрачному и жестокому правителю эта безумная мысль стоила жизни. Но город от этого хуже не стал. Его древняя часть, расположенная на крошечном островке Ортигия, была неприступна. Именно здесь греки при помощи гениального механика Архимеда два года отбивали осаду римлян. Те времена давно минули, и сейчас город был славен своими портами, где швартовались зерновозы, идущие отсюда в Константинополь да источником Аретуза, снабжавшим город чистой и необыкновенно вкусной водой. Нимфе с этим именем уже давно не поклонялись в этих местах, но в то, что это