Даже в мирное время построить и вытянуть колонну из несколько десятков единиц техники – задача непростая и требующая времени. Здесь же его не было.

Заняв в поле, на его взгляд, ключевую позицию и выбравшись на броню, чтобы видеть все своими глазами, капитан отдал приказ о начале вытягивания колонны. Первыми пошли три танка-тральщика. Они двигались в сторону Ястребов, оставляя Дашковку слева. Над этими деревнями сейчас крутилось колесо штурмовиков. Сразу же за танками вытянулась колонна первой роты. С небольшим опозданием построилась колонна транспортных «Тайфунов» и БМП, отданных для транспортировки спасенных. И как только авангард доложил, что противник в районе Ястребов сбит с позиций и рассеян, колонна пришла в движение. Тотчас же Гришин дал команду на отход второй роты. Сам же переместился к позициям роты, державшей оборону, в сторону Дашковки. Голова колонны к этому моменту уже входила в Юрино. Противник, не имея достаточно сил и времени, не успевал везде создать серьезную оборону. Этим следовало пользоваться. Выставив заслон на высоте 243,1, Гришин прикрыл колонну от возможной контратаки со стороны Дашковки.

Как только мимо него прошли БМП второй роты, он дал команду на отход танкистам и третьей роте, на позициях которой он находился в данный момент, а сам устремился в голову колонны.

По информации из оперативного центра, в лесных массивах немцы рассредоточили большое количество пехоты. Имелась опасность, что эта пехота была вооружена фаустпатронами. Поэтому было принято решение по изменению маршрута отхода. Авиация продолжала наносить удары по скоплениям противника на пути движения и максимально затруднять его возможности по переброске сил.

В Юрино колонна преодолела железную дорогу и, оставляя справа болото и Демидовский лес, двинулась на юг. Этот маршрут был проложен по максимально открытым местам. Появлялась вероятность попасть под артиллерийский огонь по площадям и огонь противотанковых засад, но эта вероятность с учетом разведвозможностей союзников была гораздо ниже опасности фаустников. Перед большаком Вязьма – Знаменка Гришин притормозил колонну, дав возможность выйти в авангард второй роте. При пересечении она должна была обеспечить заслоны в обе стороны. Преодолев большак, голова колонны направилась к Красному Трошино. До него уже доставала артиллерия района. Возможности остановить колонну или хотя бы существенно замедлить у немцев значительно уменьшились. Колонна вышла на дорогу и, прикрываясь боковыми заслонами, устремилась на юг.

Линию фронта пересекали уже в начинающихся сумерках. Когда последний танк арьергарда прошел мимо НП второго эшелона 87-го полка, возле которого остановился Гришин, он внезапно почувствовал непреодолимую тяжесть и усталость. Во рту пересохло. Он вспомнил, что с утра он не только не ел, но даже не пил. Вяло поинтересовался у экипажа, нет ли у них воды попить. И выпил почти всю протянутую фляжку. Вода была теплая и отдавала запахами солярки, масла и пороха. Или это брезент фляжки так пропитался запахами танка? Ему было все равно. Видно танкисты сообразили, что комбат не только не пил ничего, но и не ел, и ему протянули быстро слепленный бутерброд из куска черного хлеба и шмата сала.

– Давай к оперативному центру! – жуя, отдал он команду механику.

2 января 1942 г.

г. Ельня

Рота снова заняла позиции на высоте 270,2. Правда, людей в ней стало еще меньше, но все же это была еще рота. Сокращенного состава, но рота. Вчера к плацдарму 101-й дивизии прорвались ударная группировка 4-й армии Калининского фронта во главе со 144-й и 166-й дивизиями 20-й армии. А сегодня три танковых полка 101-й, 144-й и 166-й дивизий, объединенных в сводную группу, должны были нанести встречный удар в направлении наступавшей 134-й дивизии, шедшей в авангарде сил Западного фронта. Отголоски боев на юго-востоке стали слышны со вчерашнего дня. Плюс на этом же направлении шли беспрерывные воздушные бои, в которых активно стала принимать участие и авиация Западного фронта. Трофимов понял это, наблюдая, как часть советских самолетов уходила на восток, в отличие от самолетов дивизии Захарова.

Сводной группе явно не хватало пехоты, поэтому полк, в котором эти дни воевал Трофимов, в полном составе вошел в ее состав. Хотя говорить «в полном составе» было не совсем верно. Из полка тоже сколотили сводную группу пехоты на БТР. Рота Трофимова вошла в полном составе – восемь оставшихся неповрежденных БТР-152 и пятьдесят два бойца, включая его. Последние дни стоили роте большой крови. Алексей подозревал, что это относилось не только к его роте, но и ко всей дивизии. Хотя все относительно. Раньше он читал в постперестроечной литературе, что это советские генералы-мясники заваливали немецкие позиции трупами своих солдат, вынуждая «культурных и правильных» европейцев не выдерживать этого ужаса и отступать. Так вот – Трофимов воочию убедился, что все выше сказанное можно отнести и к немецким генералам. Перед позициями их батальона все поле было просто завалено трупами в серых шинелях. Немцы, выполняя приказ, шли на любые жертвы. До гранат дело не дошло, но дождь из пятидесятимиллиметровых мин неоднократно и обильно поливал не только первую траншею, но и позиции взвода, стоявшего во втором эшелоне участка обороны роты. В одну из таких атак схлопотал осколок и прибывший в его роту комиссар дивизии Зириков.

Но все когда-нибудь кончается. Кончились силы и у этой немецкой дивизии. Обескровив ее на обороне, комдив бросил в атаку на нее танковый полк. В итоге рота Трофимова вернулась на позиции на высоте. Немцам снова нужно было начинать все сначала. Но уже через сутки ельнинский плацдарм деблокировала 4-я армия Еременко. И ситуация изменилась кардинально. Теперь нам нужно было наступать, а немцам обороняться. Наступление планировалось на завтрашнее утро.

Неожиданно в землянку Трофимова вошел незнакомый человек, одетый в странный мешковатый зимний комбинезон. Выпрямившись и отдав честь, доложил:

– Лейтенант Кубышкин! Командир первой роты второго батальона девятой воздушно-десантной бригады. Рота прибыла в ваше распоряжение.

Трофимов поднялся ему навстречу и, ответив на приветствие, протянул руку.

– Майор Трофимов. Алексей!

– Лейтенант Кубышкин! – лейтенант отчего-то заробел. – Алексей!

– Ну вот! Тезки! И… без обид! Сколько тебе лет, Алексей?

– Двадцать.

– Ну, не тушуйся. Как известно – этот недостаток проходит со временем. Закончил что? Или…

– Последний курс Рязанского пехотного училища имени Ворошилова. Досрочно.

– И сразу ротным?

– Нет. Я просто остался один из командиров в роте.

– Что, и командиров взводов нет?

– Командиры взводов старшины и сержанты.

– Понятно! Ты последний офицер роты.

– Я не офицер! Я – командир Красной Армии.

– Ну, не офицер так не офицер! Зато я офицер. Давай-ка разоблачайся и за стол. Пока чайку попьешь – расскажешь, что за рота у тебя. Где, кстати, сейчас твои бойцы?