Упав на взвизгнувшее тело, автоматически провернул оружие в ране, выдернул и ударил ещё раз, пока вторая рука удерживала странный образчик оружия за древко. Напавший обхватил рукой мою ногу и, извернувшись всем телом, попытался вывернуть пятку. Мы оба рухнули. Отбросив оружие, я принялся сопротивляться действиям врага, чтобы не дать сломать себе ногу. Враг оказался искусным бойцом кудо. Лёжа на спине, он захватил мою стопу в замок, обхватил бедро своей ногой и, провернувшись на пол корпуса, начал ломать мне голеностоп. До того, чтобы нанести серьёзное увечье, ему не хватило совсем немного времени. Спрыгнувший ему на голову Ганс быстро всадил оба своих коротких меча в грудь, провернул и, по всей видимости, разрубил ключицу врага, потому что хватка на ноге ослабла. Следом на столь неудачно подвернувшегося пустынного разбойника спрыгнул ещё и Рыжий. Под ударом его подкованных сапог я отчётливо различил хруст рёбер. Дерис подхватил меня за предплечье и помог подняться.

С телеги выпрыгивали всё новые и новые гладиаторы разглядывая то, что сейчас творилось в лагере. Увиденная картина нас немало удивила. Особенно то, как очередной балахон запрыгивает в армейскую телегу, ударяет кого-то своим оружием и, выпрыгивая назад, притягивает того следом. Упав на краю телеги, боец в секунду лишился головы, которая недолго катилась по свежему песку. Выскочившего следом солдата принимает уже другой нападавший, на бегу захватив его шею тем же оружием и с силой дёрнув на себя. Оторванная голова улетела в воздух, чтобы упасть на песок метрах в пяти.

Арифметика и наблюдательность за секунду позволили оценить силы врага. Около четырёх десятков разбойников со странным очень смертоносным оружием и сороковыми-пятидесятыми уровнями. При этом примерно у каждого второго была с собой поддержка в виде странного гибрида лысого волка, именуемого люто-волком. Большинство нападавших вышли, по всей видимости, из-за ближайшего к нам восточного бархана, нависающего теперь ещё больше над вставшим кругом караваном. При этом многие телеги стояли где попало и оказались первыми жертвами нападавших.

— Кочевники, — авторитетно заявил Ганс, сплёвывая в песок.

— Кромсай, — на бегу бросил Рыжий, проваливаясь в песок по колено и удерживая свой новый меч на правом плече.

Подбросив ногой оружие одного из кочевников, осмотрел его.

Обезглавливатель племени скуру

— Самоделка, — заключил я, после небольшого осмотра.

Древковое на силу и скорость, значит кочевники не особо ловкие и совсем уж не полагаются на магию. Побежав следом за Рыжим, я с лёгкостью нагнал его, потому что тяжелые сапоги воина при его весе сильно вязли в песках. У лёгких пехотинцев вроде меня и Ганса теперь было особое преимущество, чем мы и воспользовались, направившись в гущу сражения.

Ну наконец-то я в своей стихии.

Добежав до растерзанных и обезглавленных тел невинных солдат, на ходу применил новое умение. Тело тут же покрыл твёрдый плащ из песчаной пыли, имеющий новый неожиданно приятный эффект кровотечения, который не имел никогда при прошлых своих применениях. Один из кочевников расценил мою атаку в лоб, как акт милосердного самоубийства и, широко расставив ноги, приготовился ждать меня с обезглавливателем наготове. Не добегая пары шагов, толкнулся что было силы, взмывая в воздух, и в полёте развернулся спиной.

В область поясницы несильно стукнуло два твёрдых зубца, а грудные позвонки почувствовали собой размозжённую физиономию кочевника. Разбойник от удара закачался, но устоял, приземлившись на обе ноги, быстро подхватил под локоть руку противника, повернувшись корпусом, отжал её от тела и в образовавшейся пустоте ударил в низину. Прямиком в подмышку. Рапира ушла на половину своего длинного лезвия, и её быстрый кончик на мгновение показался в области шеи неудачливого грабителя каравана. Я хотел было нанести ещё пару серьёзных ран, но вовремя заметил уже подоспевшего напарника в том же самом причудливом балахоне из всякой хламиды.

Выдернув рапиру из раны, пинком отправил раненного навстречу подмоге. Второй кочевник рассчитывал застать меня врасплох, поэтому не ожидал, что в последний момент ему придётся убирать своё племенное оружие с его пути. Два тела столкнулись, быстро сориентировались и дружно повернулись ко мне, чтобы выставить свои обезглавливатели, но я уже оказался близко. Низко опустив голову, на всякий случай прижимая подбородок к груди, влетел в парочку, словно снаряд, расталкивая их плечами и локтями. По спине тут же нанесли несколько ран, одна из которых пробила плащ, хотя и не смогла оставить колотой раны. Лёгкий доспех справился с угрозой кинжала. Растолкав балахоны в разные стороны, я всё же не преминул воспользоваться своим новым артефактом, всадив в каждого из разбойников по паре отравленных шипов. А когда ужаленные противники чуть расступились, быстро нанёс три круговых атаки рапирой. Балахоны кочевников быстро побагровели, а из образовавшихся на них прорезях полилась кровь. Моё оружие имело слишком неровные края, созданные искусственно, отчего любая царапина начинала сильно кровоточить.

Первому подранку хватило, и он упал на задницу, потянувшись за склянками в поясной сумке. Не дав ему этого сделать, тут же ударил в шею, нанося страшную рану. Кочевник завалился. Тут же на моей шее появляются острые, как бритва, края загнутых в форме шеи клинков. Нужно отдать должное завышенному восприятию, потому что реакции хватило, чтобы, вжав подбородок в грудь, с силой опуститься. Призванный плащ уберёг шею, а пропитанный капюшон из плотной ткани сберёг уши. Выскользнув из удилища, перехватил оружие за древко и дёрнул вверх.

Напавший со спины второй балахон оказался обезоружен, применяя нелепые попытки, чтобы опустить оружие с высоты моего роста. Пользуясь заминкой, ещё два раза ударил кочевника в живот и вонзил острие рапиры в шею. В этот момент он как раз начинал что-то улюлюкать на своём наречии, косясь при этом куда-то в сторону. Отследив взгляд, посмотрел туда же и заметил мчащуюся ко мне тварь, именуемую люто-шакалом, хотя внешне больше походила на лысого волка. Отбросив в сторону древко оружия, собрался было прыгать в сторону, но тут в бой включился фактор отряда. Стрела и ледяной осколок почти одновременно ударили в тушу зверя, сбив его с курса. С лёгкостью увернувшись от клыков сбитого зверя, без особой трудности вспорол его от шеи до хвоста, прочертив кривую линию.

По инерции зверь падал ещё метров пять, пока пинок и тут же удар двуручника не разделили его жизнь надвое. Рыжий, как заправский мясник, разрубил шакала пополам.

Почувствовав движение рядом с собой, обернулся и в последний момент успел поймать руку раненного кочевника с кинжалом, направленным мне в шею. Вывернув руку, выбил оружие и сам ударил рапирой, вонзив клинок по гарду в грудь разбойника. Захрипев из-под балахона, ко мне обратился чей-то старческий голос:

— Кто…кхе… ты такой?

Провернув оружие в ране, изящным пинком отбросил труп в сторону и направился к следующему кочевнику, отмечая в голове, что уровень убитого был на десять выше моего, а значит мне почитается удвоение пяти тысяч очков стиля, сразу до десяти двухсот. Ещё парочка таких убийств и можно приподнять сразу оба своих умения, а то и прикопить на третье.