Стою у торгового центра «Магнат» в новой одежде, купленной здесь же. Привычка вшивать в одежду еду, оружие и деньги осталась у меня с давних времен. Пуховик, джинсы, шапка-ушанка. Обошлось в двести долларов.

Рядом со мной стоят и курят три бомжа, третий раз выклянчивая десять рублей на корку хлеба. Я не жадничаю, щедро «спасаю от голода» бомжей с перегаром, перекидываясь с ними бессмысленными фразами. Так меня тяжелее заметить.

Территорию школы я пробежал без особых осложнений, запутав следы и скрывшись из вида и нюха преследователей. Каким бы умными и хитрыми не были стражи и какой бы суммой они не обладали, выследить Альва в лесу в каком бы теле он не находился, за гранью возможностей обычных людей. Я знаю, где спрятаться, как передвигаться, как двигаться, как перебить запах, чтобы скрыться от собак, пробежавшись километр по ледяному ручью. Ног больше не чувствую и горло стало болеть, но это не самая моя большая проблема. Сложнее всего было преодолеть забор, и с напичканными по всему лесу камерами и другими датчиками. Но и с этим я разобрался без особых затруднений. Любая электроника издает звуки, которые люди не слышат. Электрические механизмы громкие, если знать, как прислушиваться. Мой слух — преимущество, которым я пользуюсь на все сто двадцать три процента. Жалко только в самом себе я никаких жучков не услышал.

Машина Вальтов должна появиться через час-полтора. Телефон я выключил — звонки мне сейчас ни к чему.

Ржу над дебильным анекдотом бомжей, одновременно думая…

Так, школа для меня пока что закрыта. Но нужно придумать, как не потерять все, что я там так усердно нарабатывал. Там, можно сказать, мой первый авангард. Клуб лишь кажется хренью с кучкой беляков. На самом деле это та искра, которую можно разжечь в настоящий пожар и вывести за пределы школы.

Если грамотно развить очки достоинства, верность беляков и увеличить контингент приспешников, то я смогу окружить себя силой, с которой будут считаться. Ладно. Это мы решим. Скорее всего, я передам главенство Кевину и буду продолжать развивать клуб через него. Все выпускники школы неодаренных «Новая Эра», вступившие в клуб должны будут стать моими верными… хм… подчиненными.

Надо лишь придумать что-то, что сделать с руководством этой школы. Георгий Александрович стал опасной фигурой. Но он может быть лишь исполнителем… Нужно выкосить эту угрозу в корне. Удивительно, но Исталов не остановило даже то, что я супруг Зерусы из Вальтов. Интересно, как бы они всем объяснили мою смерть? Уверен, придумали бы убедительную историю… Мол, сошел с ума, выпрыгнул из окна и сломал себе шею. Не такой уж я сейчас и важный, чтобы кто-то за меня впрягался. Разве что магнара бы это расстроило. Но Георгий Александрович не знает о наших с ним делах.

Может это и правда магнар меня и спас? Хотя очень сомнительно, что он переоделся в стража и устроил всем геноцид. Может это его слуга? Или он взял под контроль одного из стражей?

Потрещав с бомжами еще часок о тяжелой жизни и потери зрения из-за паленой водки, я включаю телефон. Как и думал, пропущенных хватает. О, даже от Георгия Александровича. И что он хочет мне сказать? Типа, извини, бро, что-то на меня нашло. Возвращайся, мы договоримся.

Еще через пять минут звонит неизвестный номер. Кто это, догадаться несложно. Я уже заметил подъехавший на парковку большой белый лимузин.

Теперь момент истины. Стоит ли мне ехать к Вальтам после случившегося? Уверен, они уже все знают. И как бы мне не оказаться в другой клетке. И уже не такой золотой.

Ладно.

На случай, если они будут шалить, у меня есть один очень весомый козырь. Вот они будут удивлены.

Коварно, улыбаюсь, сбрасываю вызов, прощаюсь с бомжами, иду в сторону лимузина.

Мы еще повоюем…

Уже собираюсь уходить, как один из бомжей корчит миловидное выражение на заплывшим от алкоголя лице:

— Друг, а еще дай пятачок, а…

Пятачок — это пять долларов. Рублей у меня нет, приходится расплачиваться за одежду забугорной валютой, неплохо так переплачивая. А в обменники соваться опасно.

Замираю на мгновение, перебарывая желание посоветовать бомжу пойти поработать не только вымогателем тележек у торговых центров, но и грузчиком или кладовщиком. Руки ноги есть. Голова вроде тоже. За триста лет так и научился понимать таких существ. Но они неплохо исполняют свою роль за чарку крепкой сивухи. Иногда готовы на всё ради нее. Недооценивать пользу бомжей будет только глупец.

— Дам, если проверишь вон ту машину. И ни слова про меня. Просто загляни в окошко и разведай сколько там людей, во что одеты, как рожей вышли… Ну ты понял.

Заплывший мужик с охотой выполняет простецкое поручение. Подходит к лимузину. Вижу, как тонированное окно опускается. Бомжу что-то говорят, он сутулится, сдувается, возвращается.

— Там это… брат. Люди… это… неприятные…

— Сколько?

— Вроде, двое… Два мужиков и водила… все из себя…

М-да, красноречиво.

— Что тебе сказали?

— Я говорю мол… давайте фары протру, а они говорят — не надо и смотрят так… мне быстрее уйти захотелось… А еще это…

— Что?

— Тебе привет передают.

Заметили, значит. Ясно. Хмыкаю:

— А ты им от меня передал привет?

Бомж ступорится:

— А надо было? Так я это… вернусь, передам.

— Хватит тебе! — возмущается другой бомж. — Давай я передам, парниш. Тоже за пятак.

— Не надо, — передаю купюру. — Ты лучше отнеси вот эту записку по адресу — там написано. Предупреждаю, там для тебя ничего интересного. Доставишь — тебе дадут еще пятьдесят. Скажешь, я велел. Вскроешь письмо — убью. Понял?

Видимо в моем взгляде что-то читается, поэтому бомжи синхронно сглатывают, а самый смелый из них принимает сложенный листок, кивает.

Он точно доставит. А я точно знаю, что люди из лимузина видят передачку.

Молча отхожу от пропахших интеллигентов и иду к лимузину, не обращая внимания на разразившуюся вдруг за спиной драку двух бомжей за неожиданную прибыль. Третий, с письмом, уже свалил.

Судя по звуку, десятку все-таки порвали. Да не достанешься же ты никому.

Не глядя сажусь в машину на заднее сидение. Комфорт, тепло, роскошь. Салон автомобиля представляет собой целую однушку за МКАДом. Только с евроремонтом.

Никто не здоровается. Трогаемся… едем в тишине.

* * *

Время: 20:00

Гостиная имения Эдвайсов больше, чем у Хидана Мацуо раза в три. Потолки такие высокие, что огромные хрустальные люстры такими же огромными уже не кажутся. Повсюду картины маслом каких-то обнаженных дев и мраморные скульптуры. Один только диван, на котором я сижу, стоит как небольшая квартира в Подмосковье.