фуфайкой, принялся заботливо заворачивать молодую, начавшую синеть девушку в длинный тулуп.

И лишь одев покалеченную волчицу, он сам облачился в ватные штаны, валенки и шапку ушанку. Потом парень с надеждой посмотрел на нас и с опаской на двуствольное ружьё, которое я по-прежнему держал в руках.

— Сейчас открою портал — заявил Сева. — Продержится не больше минуты. Олег, если хочешь выжить и спасти её, бегом тащи Киру внутрь. И давай без лишних вопросов. Сразу предупреждаю, место там лютое и выбраться оттуда без меня вам не удастся. А куда её в аномалии тащить сам поймаешь, там вблизи, строение одно, больше некуда. Ты всё понял?

— Да.

Парень часто закивал, а Сева поймал искорку и буквально швырнул её в ледяную скалу. Вонзившись на глубину в метр, она вызвала рост, острых кристаллов и через несколько секунд, на поверхности начал появляться ледяной портал, ведущий прямиком на заснеженную равнину.

— Вперёд! — скомандовал Сева, и парень потащил завёрнутую в тулуп, постанывающую девушку, внутрь аномалии.

— Ох внучок намучаешься ты с ними — предрёк Щукарь, когда портал полностью затянулся.

— Ничего. Зато пока холод её исцелять будет, хоть с кем-то поговорить можно будет. А потом, когда всё закончится, я их отпущу.

Сева отмахнулся и указал в ту сторону откуда мы с Щукарём пришли.

— Местные морозные духи подсказали, что черный человек туда ушёл — уверенно сказал он.

— А остатки стаи? — спросил я.

— Эти дюже испугались дедова огня и твоей меткой стрельбы и по своему следу прямиком к выходу рванули. Насколько я понял часа через полтора, выйдут наружу.

— Значит и нам туда дорога — сказал Щукарь.

— На той стороне вас ждать будут — предупредил Сева.

— Ну выходит, что своего дождутся — добавил Щукарь и закинул трёхлинейку за плечо.

— Дед, я с вами пойду и попытаюсь снаружи помочь — сказал Сева, и дед благодарно кивнул.

Глава 28

Забег в ширину

Холодное место.

В тот момент, когда наша группа проходила мимо места прошлой стоянки, Сева замер посреди тропы и снова принялся шептаться с кем-то, для нас с Щукарём невидимым. Наконец завершив короткий диалог, он внезапно зло на нас зыркнул, и не сказав ни слова, рванул бегом к каменной площадке.

Мы с Щукарём переглянулись, пожали плечами и смиренно потопали следом за ним. Через несколько минут мы догнали нашего отмороженного увальня и стали свидетелями следующей картины.

Сева водит хоровод вокруг ставшей практически фарфоровой статуи, замороженной девушки. Бродя по кругу, он недовольно качал головой, периодически останавливаясь и что-то внимательно рассматривал.

— Зачем вы ироды это сотворили? — Внезапно изрек он, в обвинительном тоне и уставился на нас.

— Чего сотворили? — не понял Щукарь.

— Это! — воскликнул Сева, с явной претензией и указал на покрытые ледяными узорами, торчащие груди, обнаженной девушки.

— Так она сама первая начала. Не ну а что мне ещё оставалось делать? Оставлять за спиной, ходячую зомбячку точно не вариант. Стрелять и крошить в капусту, такую красоту, почему-то не хотелось, вот я и завел её в сизое пятно, чтобы всё так как оно было до нас оставалось.

Выслушав мой сбивчивый ответ, Сева ещё раз придирчиво осмотрел обнаженное тело девушки и присев на корточки, принялся торкать ножом в пятно сизого инея, у неё под ногами.

— А вы хоть знаете, какой падла её в нежить хотел превратить? — зло спросил он.

— Судя по удару точно в сердце, чёрный охотник — ответил Щукарь.

— Вот гад! — Сева крепко выругался и над его ладонью снова появилась аквамариновая искорка.

Облетев замороженную девушку несколько раз, материализованная частичка истинного холода, замерла напротив её глаз, и в них тут же начали разгораться аквамариновые огоньки.

Я хотел предупредить друга, что это чревато и она может снова начать двигаться, но тот отмахнулся. Видимо что-то для себя выяснив, Сева отогнал нас с Щукарём подальше и принялся чертить в воздухе замысловатую фигуру, отдаленно проходившую на морозный узор.

В процессе я явственно почувствовал резкое снижение температуры в эпицентре воздействия энергии холода. А через полминуты увидел, как вокруг обнажённой статуи, начинает кружиться стремительный вихрь, создающий настоящий, снежный кокон.

Процесс завершился внезапным хлопком, обдавшим нас волной лютого холода. Тот легко проник под одежду, явно стремясь проморозить до костей. На миг закрыв глаза, я невольно вздрогнул и открыв их снова, увидел, что девичья фигурка бесследно исчезла, а Сева довольно скалится.

— Ну и чего ты лыбишься, ирод отмороженный? — спросил Щукарь.

— Дед, я конечно только учусь, но кажется её ещё можно спасти — ответил Сева и его рот ещё больше расплылся в улыбке.

— Так она же вроде как нежить — пробурчал старик и недовольно покачал головой.

— Мозг целый. Да и холод её до конца не принял. А потом помогла мгновенная заморозка, практически не повредившая тело. Хорошо, что вы в нее стрелять не начали.

— Как знал, что не надо портить эту Снегурочку — проговорил я и невольно представил себе странную парочку отмороженных людей, бродящих по ледяной долине.

— А теперь расскажи-ка мне дед, зачем тёмный хотел её убить? — попросил Сева и Щукарь рассказал ему про давнее знакомство с молодым аспирантом, ставшим впоследствии видным, Ленинградским ученым. Потом поведал о наших догадках, про дочку учёного и высказал свою версию произошедших с ней событий.

Во время рассказа Сева кивал и зло скалился. А когда мы отправились в путь резко ускорился и уверенно повел нас более коротким путём.

А через три часа мы наконец добрались до остатков внутренностей обогатительного цеха, размазанных по подножью ледяной стены. Каждую секунду ожидая подвоха, наша троица забралась в знакомый гараж и через бойлерную проникли в туннель, идущий вдоль водопроводной системы и выходивший наружу.

Перед оболочкой аномалии мы остановились и Сева снова выпустил на волю свою искорку.

— С другой стороны в коллекторе никого нет, а вот дальше не знаю — сказал он через пару минут медитации.

— Значит ожидают снаружи. Чую, обложили нас, как дичь — предрек Щукарь.

— Ничего дед, я с вами, помогу чем смогу — сказал Сева и дождавшись, когда преграда застынет, пересёк оболочку первым.

В туннели снаружи аномалии всё было так же, как и раньше, если не считать многочисленных следов волчьих когтей, оставшихся на покрытом льдом полу. Пройдя мимо вмороженного в сосульку старателя, мы подошли к распахнутому выходу и замерли, держа его на прицеле.

Хотя мои собственные запасы силы почти полностью исчерпались, я смог вызвать теневика, используя последние крохи и тут же отправил его на разведку. Выйдя наружу, тот очень быстро обнаружил засаду, состоящую из сотни гниющих мертвяков, занявших позиции в лесу. Кроме них в некотором отдалении обнаружилась крупная группа настоящих, матёрых волколаков, во главе с огромной волчицей, скорее всего и бывшей той самой Мариной Анатольевной из местного райцентра.

— В лесу мертвяки. Дальше на дороге, волколаки. Похоже нам перерезали все пути, ведущие в деревню — коротко отчитался я.

— Я бы так же поступил. Знают твари, что в Артельной со мною справиться намного труднее — проворчал Щукарь. — А где темный засел? Может заметил?

— Нет. Но он же у нас снайпера с себя строит, значит сидит дятел дерматиновый где-то высоко.

— Значится так молодёжь, раз в Артельную нам с лету не пробиться, предлагаю идти сквозь периметр старого лагеря для военнопленных, потом через шахты и на прииск. Ежели доберёмся туда, то сможем по старой железнодорожной ветке крюк дать и обойти засаду. Оно конечно путь не близкий, но такого манёвра от нас эти ироды точно не ожидают.

Иных вариантов у нас не имелось, так что я кивнул соглашаясь, и мы с Щукарём начали быстро скидывать теплую одежду, готовясь выйти налегке. Сева же смотрел на это всё и с каждой минутой всё больше недовольно морщился.

— Что ты внучок так не весел? Не боись Севка, прорвёмся. Чай не впервой — подбодрил Севу Щукарь, когда мы приготовились, но я сквозь его напускную браваду, углядел тень неуверенности.

— Да я дед и не боюсь никого. Одно плохо, сейчас с вами дальше пойти точно не смогу. Мне уже и тут то, не особо хорошо. А там наверху летний день, боюсь больше получаса снаружи точно не выдержу.

Выслушав внука, Щукарь явно опечалился.

— Вот я старый дурень, надеялся, что можно это дело какая-то перебороть — проворчал он.

— Перебороть холод