– Может, есть смысл начинать обед с супа? – остановила дочь, потянувшуюся за вторым стаканом, Тамара.

– А что у нас на суп?

Женщина сняла с кастрюли крышку и с интересом заглянула внутрь – в нос ударил терпкий запах аджики.

– Харчо.

– Это такое красное и перченое? – уточнила Машка.

Тамара кивнула.

– С рисом? – брезгливо скорчилась Маруся.

Мать не удостоила ее ответом, понимая, с какой целью задаются наводящие вопросы.

– Тогда – исключено! – отрицательно помотала головой Машка.

– Это почему это?

– Перченая еда не для детских желудков, мама, – напомнила расцветающая при мысли, что минет ее чаша сия, Маруся. – Пусть папа ест. Он любит.

Довод был убедительный. Тамара решила не сопротивляться.

– Тогда что?

Девочка оглядела стол и, не увидев второго, с лукавыми искорками в глазах печально изрекла:

– Тогда, боюсь, ничего. Только компот.

– Ты свой выпила, – напомнила ей мать.

– Ну ты же еду компотом не запиваешь!

– А вдруг? – ехидно поинтересовалась Мальцева.

– Не стоит менять привычки, мама, – назидательно посоветовала умудренная чужим опытом дочь и подвинула к себе стакан.

Виктор, понимая, что тоже может остаться без компота, попытался решить проблему, пока та не возникла, и залпом выпил свою порцию.

– Куда ты торопишься? – не поняла Маруся отцовского маневра.

Тот отвечать отказался и вожделенно посмотрел на жену, сосредоточенно размешивающую легендарное абхазское харчо в облупившейся по бокам кастрюле. Тамара, видя шальные от голода глаза супруга, поторопилась и передала Виктору дымящуюся тарелку времен советского общепита.

– Приятного аппетита, – пожелала она мужу, на что тот буркнул в ответ: «И вам того же», и приступил к священнодействию.

Наконец-то появились кубанцы. Уже в привычном порядке: Гена – во главе процессии, Дашка – замыкающая.

– Всем приятнохо аппетита! – на всю столовую объявил Гена. – Кроме Даши!

Отдыхающие с готовностью обернулись на «говорящее устройство». Кубанский бизнесмен наслаждался произведенным на публику эффектом. О том, что у разыгрываемой миниатюры должен быть запланированный финал, Тамара догадалась сразу же по Дашкиной реакции. Девочка радостно хихикала.

– А Да-а-аше… – Гена взял паузу, – два-а-жды приятнохо аппетита!

Дальше по сценарию должны были последовать бурные аплодисменты зрителей вместе с официантками. Но красоту эпизода смогла оценить только Маруся, готовая простить Гене любой промах по причине зародившейся на пляже любви.

Больше всех порадовалась Тамара: «Слава богу, второй аниматор появился. Хватит уже Машке публику развлекать».

Кубанцы шумно расселись за столом и приступили к обеду. Гена продолжал солировать. Видя, как Виктор уплетает харчо, он на всю столовую поинтересовался:

– Твоя жена умеет харчо хотовить?

Мальцев чуть не поперхнулся от кубанской непосредственности и встал на защиту Тамариных чести и достоинства.

– Моя жена умеет готовить все, – поторопился с ответом Виктор.

– Нет, – позволил не поверить ему Гена. – Харчо она хотовить не умеет.

– Не умею, – призналась Тамара.

– Ну вот! – обрадовался тот. – Я же ховорил.

– Хе-ена, – попыталась умерить пыл супруга более чуткая в вопросах этикета Вика.

– Ну что тут такохо? – изумился глава кубанского семейства. – Я же вот не умею пирохи печь! Я же не расстраиваюсь!

– И я не расстраиваюсь, – поддержала его Тамара.

– Вот и правильно. Не расстраивайся. Вика тебя научит.

– Согласна, – подтвердила Мальцева свою готовность взять у краснодарской поварихи мастер-класс.

Принесли второе – водянистое пюре со скукоженным от сумасшедших градусов хеком. Торчали обуглившиеся рыбные косточки.

– Ма-а-ам, – заканючила Машка.

– Не ешь, – великодушно разрешила Тамара и подвинула причитающиеся ей и дочери порции взмокшему от поглощения горячего харчо супругу.

За кубанским столом обливалась слезами Дашка, пытаясь проглотить непригодную для детского желудка рыбину. Вика с тоской наблюдала за муками дочери и ждала Гениного разрешения прекратить экзекуцию. Гена в этот момент был занят разглагольствованиями о технологии приготовления краснодарского соуса в домашних условиях.

– Килохрамм помидоров… – перечислял он ингредиенты не участвующему в беседе Виктору. – Хлавное – с перцем не переборщить, – предупредил Гена остальных отдыхающих.

Дашка не выдержала и плюнула в тарелку комком непрожеванной рыбы.

– Да-аша! – возмутился отец. – Как ты ведешь себя за столом?! Ты видишь, Вика?! Ей восемь лет, а она до сих пор…

– Ты… сказал… ей… есть рыбу, – не поднимая глаз, медленно отчеканила зардевшаяся от всеобщего внимания женщина.

– Вот и пусть ест, а не выплевывает! – дал приказ командир семейного корабля.

– Это невозможно есть, – сопротивлялась Вика.

– Тохда зачем ты ее заставляешь? – неожиданно повернул ситуацию в свою пользу Гена.

– Это ты ее заставляешь! – напомнила супругу Вика.

– Я-а-а? – искренно возмутился забывший о своем приказе отец. – Да ради боха! Пусть не ест моя девочка эту хадость! Пусть бережет, моя кисонька, свой желудок. Выплюнь, моя красавица! Выплюнь скорее!

Дашка с готовностью вывалила на тарелку перетертую зубами массу, а Тамара еле удержалась от рукоплескания талантливому актеру из «хорода Краснодар».

Встретились на пляже вечером. Как близкие родственники, огорченные послеобеденной разлукой. Разбились на группки, согласно пола и возраста. Мужчины со Стасом поднялись наверх вести неторопливую беседу под навесом кафе «У Алика». Девочки самозабвенно играли в карты. Женщины шлифовали загар под мягким вечерним солнцем.

Вика ерзала на лежаке, шумно вздыхала, и Тамаре пришлось задать наводящий вопрос:

– Что-то случилось?

– Нет, – обрадовалась та дружескому участию и пересела поближе.

Мальцева не торопилась поддержать разговор и сосредоточенно рассматривала сваленные Марусей на лежак морские камушки. Первой не выдержала Вика:

– Тома, а вы сколько лет с Витей женаты?

Тома не сразу поняла, кто такой Витя и почему ее об этом спрашивают. Постигнув смысл вопроса, через какое-то время немногословно ответила:

– Давно.

– А я смотрю – он у тебя совсем не пьет.

– Не пьет, – подтвердила Тамара.