Если только все же не найдется чего-нибудь в запертом комоде наверху.

Я снова пошел туда, однако по пути вынужден был раза три остановиться и подождать, пока успокоится сердце. А плотницкий молоток в руке постепенно наливался свинцовой тяжестью.

Я уже близко, Эш. Я пытаюсь помочь тебе. Но и мне нужна твоя помощь.

В спальне я несколько раз примерился, как бить. А затем обрушил удар молотка на скобы замка.

Никакого результата, если не считать ощущения, что я сломал себе руку, а не замок. Впрочем, это не остановило меня, и я попробовал ударить еще.

И еще раз.

После четвертого удара дерево затрещало. Шурупы, державшие скобы, наполовину вылезли из доски. Я подергал за дужку замка, и они выпали совсем. Я бросил молоток куда-то за спину и наконец смог открыть дверцу комода.

Эш…

Газетные вырезки с описанием ее выступления в пьесе «Тихоокеанское побережье». Все ее фото, опубликованные в ежегоднике школы Дондеро за 1989 год.

И там же фотографии, которых я никогда прежде не видел.

Эш со странной, напряженной улыбкой сидит на пассажирском сиденье автомобиля Дина Малво. Ее лицо крупным планом, глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты в какой-то похотливой манере, словно кто-то попросил ее изобразить на лице именно такую фальшивую гримасу. Обнаженная Эш. Она сидит на земляном полу, лежит на одеяле и смотрит назад через обнаженное плечо на того, кто держит камеру. Ее ноги широко раздвинуты. Потрясение от вида ее кожи. Открыто плотоядный взгляд фотокамеры…

Впрочем, она была не единственной…

Вся задняя стенка комода была заклеена фотографиями. Ближе к полу – Мэг Клеменс. Словно кто-то решил разместить девчонок в виде дерева, в котором Мэг была корнями, а Эш стволом. Чуть повыше – фото других девочек, словно они были ветвями и листьями. Все примерно одного возраста, в одинаковых позах, хотя чем выше, тем более оживленными они казались, тем откровеннее становились требования фотографа. На некоторых верхних фотографиях частично и он сам попал в объектив.

Внизу комода обнаружился металлический ящик для хранения наличности. Однако денег в нем не оказалось. Там хранились записки, в основном сложенные листочки разлинованной бумаги, но кроме них нашлись страницы из блокнотов, карточки каталогов и что-то еще. Переписка между кем-то, подписывавшимся только буквой «Д», и ответные письма, написанные девичьим почерком. Подпись «Эш» с нарисованным сердечком в конце.

Ее рука.

Ее голос. Или одной из тех девочек.

Не могу дождаться, когда увижу тебя! И почувствую. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Ты ведь знаешь это, правда? Разве может быть иначе после прошлой ночи?

* * *

Ты мой мужчина! Мой учитель (ты говоришь, что тебе не нравится, когда я тебя так называю, но ты меня действительно многому научил. Завтра я тебе это покажу. Вот увидишь…)

* * *

Ну, пожалуйста, скажи мне, что эти дурацкие репетиции закончились! Мне очень нравится наш спектакль, но я ТАК УСТАЛА видеть тебя каждый день и не иметь возможности дотронуться до тебя, поцеловать. Мы ведь скоро сможем это сделать, правда? Мы можем побывать в нашем «Альфреде» всегда, когда захотим…

Это многое проясняло. Вот оно – ключевое слово. Место, название которого превратилось в слово с глубоким подтекстом.

Хочешь, после школы займемся «Альфредом»?

Давай встретимся ради «Альфреда»…

Этой девочке нужен дикий «Альфред»!

– Ну-ка, повернись…

Голос за моей спиной прозвучал нарочито презрительно, но твердо и более чем угрожающе. Тон, которым это было сказано, давал понять, что человек долго ждал именно этой минуты и сейчас готов к действиям, которые от него потребуются.

Я стоял на коленях в очень неудобной позе и, когда немного обернулся к нему, увидел, что Боб Малво держит в руке тот самый молоток и слегка постукивает им по ноге. Пальцы, которыми он сжимал инструмент, побелели от напряжения.

– Ты один из папочек? – спросил он. – Дядя или что-то в этом роде? Или тебя нанял кто-то из них?

– Думаете, я пришел, чтобы доставить вам неприятности?

Он внимательно смотрел на меня, прикидывая, не захватил ли я оружие.

– Многие этого хотят…

– Признаться, я тоже.

– Однако ты сейчас стоишь здесь на коленях.

Малво оказался крупнее, чем я ожидал. Шире в плечах и массивнее. На нем были четвертая из маек с надписью «ДЕТРОЙТ ТАЙГЕРС» – ЧЕМПИОН» и зеленые штаны, какие носят врачи в больницах. И майка и штаны были настолько просторными, что, когда он двигался, они еще пару секунд колыхались на нем.

– Интересно, как вы ухитрились сохранить все эти сувениры? – произнес я и попытался встать с колен, однако Малво приподнял молоток и выразительно покачал им, так что я счел за лучшее вернуться в исходное положение. – Я полагал, что у вас должны были это все конфисковать перед тем, как отправить в тюрьму.

– Ячейка в камере хранения. Знаешь, насколько дешево это дерьмо стоит?

– Но зачем все это хранить?

– Память начала подводить, стал многое забывать.

Он говорил, брызгая слюной, и одна капелька ее попала мне на лицо.

– Может, позволите мне уйти?

Я постарался, чтобы это не прозвучало как просьба, однако все равно получилось именно так. Впрочем, он, похоже, не услышал этого. Он снова заговорил, обнажая черные десны с остатками гнилых зубов.

– Ты брат. Близнец. Она всегда говорила, что тебя ждет дерьмовый конец в какой-нибудь дыре.

– Вы изнасиловали мою сестру.

– Это звучит несколько пристрастно и односторонне. Как я уже сказал, память у меня теперь не та, и кое-какие детали забываются. Но вот что я тебе скажу. Она опустошила меня. Если однажды попробуешь сладкую ягодку, то все остальные придется немного больше посыпать сахаром. Понимаешь, о чем я говорю?

В его лице ничего не переменилось, однако в тот момент стало ясно, что он собирается проломить мне череп молотком. И это случится без предупреждения. Малво больше не раздумывал, только действовал. Он превратился в растревоженный комок инстинктов и импульсов. Совсем как те, что вторглись в дом Уиллы и Эдди. Совсем как Эш. Ошибка заключается в том, чтобы пытаться найти в них остатки человеческого, грань между тем, что они могут сделать и никогда не сделают. И пока ее ищете, они опускают молоток вам на голову.

– Вы их убили? – спросил я. Руки у меня дрогнули от рефлекторного желания закрыть лицо.

– Надо тебе кое-что прояснить…

– Вы закопали Мэг в подвале того дома? И пытались сделать то же самое с Эш, но что-то пошло не так, и вы просто заманили ее в ловушку и оставили там. А потом развели огонь, да? Вы убили мою сестру?