boy, которого зовут Алексеем Осиповым!

К сожалению, ты слишком далеко зашел. Поэтому готовься сам знаешь к чему. Через полчаса начинается внеплановый тур игры. Объектом охоты, как ты, видимо, уже догадался, выбран именно ты. Жди Танцора. Думаю, это будет именно он.

Жаль, искренне жаль:(((((((

administrator

Ну что же, Алексей мог предположить, что квартира Родионова прослушивается. Мог быть осмотрительней. Мог. Но не сделал этого.

Вляпался.

Однако не совсем понял, зачем этому козлу понадобилось ломать комедию с Танцором. Ведь, если верить Роману, охота будет на его мэйнфрейм, а не на него лично. Мэйнфрейм, конечно, штука очень дорогая. Однако он был чужим. А вот свой третий «Пентиум» Алексей на всякий случай вырубил из сети. И ещё выдернул кабель из сетевого порта. «Пентиум» был свой, со своей информацией, копившейся уже года два…

И наконец-то до Алексея дошло! Ведь в мэйнфрейме информация, которая может навредить этой ублюдочной конторе – конкретные банковские счета, схема перемещения денег, и, что самое главное, – фамилии участвующих в проекте. Именно её они и собираются убить.

Осипов мгновенно сообразил, что эта информация может его не только погубить, но и спасти: если он перепишет все на DVD-диск, а потом сделает так, что в случае его смерти диск попадет, скажем, к дорогому шефу Завьялову. Ведь не полный же он кретин.

Глянул на часы – оставалось ещё минут десять. Достал чистый дивидишник и вставил в окошко вертушки. Затем нашел в каталоге нужную папку и набрал команду Copy c:megapolis*.* f:anda. И сильно стукнул указательным пальцем по энтеру. Началось копирование.

Осипов закурил и стал нервно посматривать на часы. Осталось пять минут, а эта зараза тугодумная все скрипела и скрипела. Три минуты. Две. И наконец-то крякнул бузер, оповещая об исполнении команды.

Осипов выхватил диск, метнулся к шкафу и засунул его на верхнюю полку, под стопку постельного белья.

Вернулся и активизировал все антивирусные программы – и пакет Касперского, и доктор-WEB. И установил дополнительную защиту от несанкционированного внедрения макросов.

На сайте «Мегаполиса» появилось задание для киллерской банды.

Алексей с удивлением обнаружил, что под его фамилией, именем и отчеством торчала какая-то кривая чужая фотография, а ещё ниже были сведения о каком-то совершенно незнакомом ему человеке: 37 лет, библиотекарь, курит сигары «Монтекристо», живет на Лубянке, женат третьим браком, в сумме шесть детей, на груди татуировка Давида, сражающегося со львом, выходные проводит с удочкой на Истринском водохранилище, с собой постоянно носит электрошок, годовой доход – тридцать тысяч долларов, и всякая прочая ахинея, никак не вписывающаяся в одну биографию. Типичная галлюцинация, плод больной фантазии.

Осипов рассмеялся. Но не вполне естественно, а так, как смеются, когда рядом неожиданно разбивается об асфальт огромная глыба льда, сорвавшаяся с крыши и беззвучно, украдкой, втайне от твоей интуиции несшаяся на твою голову с перекошенным от злобы лицом, которая немного ошиблась с моментом отрыва, не рассчитав ширины твоих шагов. Именно – с лицом, которое теперь невозможно было собрать из сотен осколков. Именно, потому что посягнуть на одиночную человеческую жизнь способна лишь одушевленная материя. Природа, лишенная свободы выбора, способна убивать лишь слепо и в массовых количествах, порой сметая с лица земли целые племена, а то и народы.

Осипов рассмеялся, потому что решил, что сосулька прошла мимо. Мимо не только его головы, но и компьютера, безмятежно урчащего своими вентиляторами.

Закурил. Почти с наслаждением. И даже начал отхлебывать пиво, неотрывно глядя в монитор.

И вдруг звук изменился. В ровное гудение вентиляторов вплелся нервный дергающийся звук жестких дисков, которые затарахтели, засуетились, пытаясь обслужить обрушившийся на них поток запросов. На мониторе всплыла препохабная картинка: маленький человечек выбивал чечетку на вращающемся диске, и из-под его каблуков во все стороны летели искры.

«Форматировать начал, скотина!» – понял Алексей. – «Хана дискам и все что на них было!» Однако он это и предполагал, все было заранее ясно. Но чтобы так легко, так быстро, без какого бы то ни было усилия! Раз – и вломился! И делает, что хочет.

Выключать компьютер было уже бесполезно. Вирус или что там ещё уже укоренился в нем. И после повторного включения продолжилось бы то же самое. И так до тех пор, пока мэйнфрейм полностью не лишится всех своих программ и не превратится в кусок бессмысленного железа. Такого же девственно чистого, как и до инсталляции операционной системы. И Осипов стал опустошенно ждать этого момента. Надеясь, что этот ублюдочный Танцор, может быть, не спалит процессорные чипы и не покарябает считывающими головками поверхности винчестеров.

Через десять минут все закончилось. Экран монитора погас, и в его левом верхнем его углу начал мерцать бессмысленный курсор.

Осипов все-таки выключил и тут же включил мэйнфрейм, нажав на клавишу Delete, чтобы попробовать войти в программу установки конфигурации. Но и это не получилось. Постоянная память тоже была стерта. Возникло ощущение, что внутри компьютер превратился в выжженную солнцем пустыню, где ветер и бесконечность медленно перемешивают море кварцевого песка. Алексей выключил сетевой рубильник. Квартира наполнилась тишиной.

В общем-то, и никакой сосульки не было. Хрен с ним, с мэйнфреймом. Все равно он уже не понадобится, потому что дальше колоть «Мегаполис» желания не было.

И вдруг в квартире погас свет.

У Алексея бешенно заколотилось сердце. В голове началась лихорадочная скачка мыслей: что это, что это, что это, что это, что это?!.

Как мышь, он прокрался к входной двери и, задержав дыхание, глянул в глазок.

На площадке свет горел, и никого не было. Услышал, как у соседей бубнит телевизор.

Значит, только в его квартире. Значит, это вырубился только его рубильник. Его рубильник, до которого – если открыть дверь – всего лишь полтора шага.

Всего лишь полтора шага, которые могли напороться на все что угодно – на пулю, нож, удавку.

А могли и не напороться. Это могла быть обычная перегрузка, которая возникла при глумлении над мэйнфреймом. И от нее-то и сработал рубильник. Да, могло быть именно так.

Но могло быть и по-другому. Кто-то открыл щиток и надавил на черный рычажок указательным пальцем сверху вниз. А теперь стоит за углом, на верхней ступеньке лестничного марша, чтобы его не было видно. И тоже не дышит.

Но не дышит совсем иначе, не как затаившийся в норке суслик, а как лиса, терпеливо дожидающаяся добычу с другой стороны входного отверстия…

От этого «входного отверстия» Алексея аж передернуло.

Время в темноте и тишине шло с непонятной скоростью. Может быть, прошло десять минут, а, может быть, и полтора часа.