Он сидел, скрестив руки на груди и вперив хмурый взгляд в Гадеса. Тот вздохнул:

– Не изображай обиженного мальчишку. Оставь это Анубису.

Сет хотел возразить, что уж обиженным Анубис бывал крайне редко, но прикусил язык, прекрасно понимая, что имеет в виду Гадес. Заставив себя опустить руки на столешницу, Сет вздохнул:

– Мне жаль. Не знаю, что на меня нашло.

– Я знаю. И понимаю. Анубис не заслуживает того, что сделала Геката. Но ты не должен был убивать её. Ты подумал, что будет с Дуатом или Подземным миром? Ключ наверняка ещё у Тиамат. И мы могли столько узнать!..

Сет понимал это. И понимал, что импульсивно убивать бесценный источник информации было полной дуростью. Он понимал – и в то же время не жалел. Геката пыталась защититься, но её сил не хватило. Она могла действовать за спиной, но в прямом поединке против Сета у неё не оставалось шансов.

А вот слова о царствах мёртвых больно цепанули. Возможно, Сет сделал хуже и для Анубиса, и для Гадеса.

– Ты поверил ей? – спросил Сет. – Что Геката жертва.

Гадес помедлил:

– Я верю, что она действовала вместе с Тиамат. Но Геката не пешка. Или верила в то, что она не пешка. Иначе почему не пришла раньше? Может, Тиамат когда-то нашла её и позвала за собой – откуда мы знаем, вдруг Амон не был первым. А Геката пошла. Научила не понимать людей, а манипулировать богами и использовать колдовство.

Сет живо представил тусклый ресторан в Калькутте, где бенгальский мешается с английской речью, а к одной богине подсаживается другая и завязывается разговор о старом порядке и новом будущем. И как одна следует за другой, надеясь увидеть и узнать больше, встряхнуть устои… чтобы много позже умереть в квартире бога песчаных бурь, потому что путь её завёл слишком далеко и не туда.

Возможно, изначально Геката последовала за Тиамат, но не хотела ничего плохого. Она верила в прекрасный новый мир, который они построят. Но в итоге слишком много смертей и боли.

– Геката наверняка пришла из-за того, что не поделила что-то с Тиамат. Или поняла, что та не собирается оставлять её в живых.

– Может, Геката хотела закрыть границы мёртвых Ключом, – заметил Сет. – И у неё не вышло.

– Может, – сказал Гадес так, что не оставалось сомнений, он в это не верил. – Геката говорила, что Тиамат угрожала. Но если честно… она утверждала, что Персефона важна для неё. А потом делала так, что Сеф не помнила прошлых жизней. И это не она помогала прекратить череду перерождений. Геката не понимала, каково бояться за других. Поэтому и пришла так бесстрашно. Не смогла оценить, что после того, что она сделала с Анубисом, ей лучше не показываться. Не так.

Звучало действительно логично. Сет плохо умел распознавать правду и ложь, но ему показалось, Геката вовсе не выглядела как та, что пришла помочь «победить злодея». Скорее уж она действительно не смогла ничего сделать с Дуатом даже Ключом, поэтому испугалась. Она была больше не нужна Тиамат.

Гадес вздохнул:

– Может, Геката и не хотела, чтобы Персефона пострадала, но ведь наверняка именно она рассказывала Кроносу о моих слабых местах.

Гадес хотел ещё глотнуть чаю, но обнаружил, что кружка пуста. Вздохнул, но больше наливать не стал.

Нефтида деликатно оставила их вдвоём, а Персефона успела зайти и сказать, что поедет к Деметре. Сет боялся, Персефона будет злиться на него… но та казалась скорее уставшей.

– Ты напортачил, – сказал Гадес. – Сильно. Мы ничего не узнаем. А Зевс не спустит всё на тормозах.

– Зевс?

– Он глава пантеона Гекаты. И ты знаешь, неофициально его считают главным среди богов. Нет больше ни Оружия Трёх Богов, ни Кроноса, а ты убил богиню.

– И что будет?

– Учитывая все предыдущие дела Гекаты, тебя вряд ли казнят, – усмехнулся Гадес, но вышло рвано и нервно. – Зевс обсудит с Амоном. Он хочет ввести правила и наказания за убийства богов. Уверен, его поддержат.

– Раньше такого не было.

– Раньше и богов не убивали.

Сет кивнул. Он готов понести наказание и не желал оправдываться: он сделал то, что сделал.

– Я не говорил с Амоном, – продолжил Гадес. – Что он думает.

– Вряд ли его волнует, что Зевс захочет ввести систему правосудия. Амон теряется в темноте, – сказал Сет. – Старается, но теряется. Мы привыкли считать его открытым и жизнерадостным, но внутри каждого своё тёмное солнце. Так глубоко Амон допускал одного Инпу. Эбби помогает, но она…

– Она не Анубис.

– Он не знает её столько, сколько Анубиса. Она не знает его. У них всё впереди… я надеюсь. Но Амон теряется.

Гадес кивнул. И явно перешёл к той части разговора, о которой думал давно, может, не знал, с чего начать:

– Геката не знала, как вернуть Анубиса, но он не мёртв. Амон говорил, он не может найти путь обратно.

– Значит, надо его показать.

– Кровь не помогала, – сказал Гадес. – Гор пробовал. Ты тоже не смог позвать.

– Потому что в этих случаях всё зависит от желания Анубиса. А тут не важно, чего он хочет, он не может вернуться. Надо его найти.

Гадес кивнул. Он тоже не думал о том, что Анубис может не вернуться. Такие мысли были областью тьмы самого Сета – этим вечером он уже ступил туда, и это закончилось смертью Гекаты.

– Его божественная сущность должна где-то быть, – сказал Гадес. – Достаточно долго, чтобы не суметь вернуться. Но он же не призраком летает!

– Думаю, он на изнанке Дуата.

– С чего…

– Потому что больше ему негде быть.

Потому что если не там, то у Сета больше не останется предположений и идей – и надежды.

– Мы пойдём туда, – спокойно сказал Сет. – Я и Гор. Вернём Анубиса, а после пусть Зевс делает что хочет. И займёмся Тиамат.

– Твою б энергию да в мирных целях, – проворчал Гадес. – Ладно. Надеюсь, у вас получится. А я пока сдержу кипучую деятельность Зевса. Вы с ним иногда похожи в своих стремлениях, поэтому и ненавидите друг друга.

– Я его вовсе не ненавижу, – проворчал Сет.

Он поднялся из-за стола, уже прикидывая, когда должен вернуться Гор из Дуата, и можно ли с ним связаться.

– Я еду закажу, – вздохнул Гадес. – Убийства и смерти – дело наживное, а ужин никто не отменял.

– И шоколадку для Анубиса. Он любит сладкое.

– А я люблю, когда ты не творишь дичь. Мы не всегда получаем желаемое.

Сет предпочёл не спорить. Уже в дверях его догнали слова Гадеса:

– Не делай так больше.

Изнанку