Мне почему-то вспомнился наш первый поцелуй, первое признание,первая близость, первые цветы… И первый раз так, чтобы в омут с головой…

Остановившись у дома Матвея, мы перенесли его тело налавочку и, сев в машину, поехали со двора. Я посмотрела на знакомые окна. В нихгорел свет. Значит, Люська его ждала. Жаль, что так вышло… Искренне жаль.

Вернувшись обратно в особняк, мы поставили машину на место ирешили, что дом нужно сжечь.

– Понимаешь, у Аскольда столько долгов… Приедут кредиторы,начнут меня искать… Да и как мы сейчас с трупом по лесу будем бегать?

– Тогда твою машину тоже нужно сжечь. Так меньше подозренийбудет.

– И ее до кучи, – не могла не согласиться я с Ленкой.

Дрожащими руками я обливала дом бензином из канистры. Ленаполивала бензином машины.

– Эх, машинки классные! Жаль, – с сожалением сказалаона.

– Черт с ними. Машины не люди.

Потом мы чиркнули спичкой, взяли бутылку виски и пошлипрочь. Я пила из горла, оглядывалась на охваченный пламенем дом, всхлипывала ирассказывала Ленке о том, как однажды я поехала в свадебное путешествие на Мальдивы…

Ленка слушала меня, открыв рот, брала из моих рук бутылку ижадно пила… Когда мы вышли на шоссе, мой рассказ уже подходил к концу. Ленасмахивала слезы и растерянно бормотала себе под нос:

– Я даже не знаю, как теперь тебя называть: Яна или Аня. Теперьпонятно, почему у тебя столько мужей.

– Зови меня Яна. Мне так больше нравится. Сколько жизней –столько и мужей. Две жизни. Два мужа.

Остановив первую попавшуюся машину, мы приехали к Ленкедомой, залезли с ногами на кровать и проговорили по душам до самого утра.

Когда Ленка заснула, я закрыла глаза и увидела маленькуюдевочку на пустой дороге. Эта девочка и была я. Я в детстве… Я видела, какаяэта девочка маленькая, хорошенькая и совершенно беззащитная. Я подошла к нейближе, села рядом, взяла ее за руку, прижала к себе и успокоила. Она плачетоттого, что мы с ней слишком долго не виделись… Мне захотелось признаться ей втом, что я ее очень люблю. Она ведь так нуждается в моей любви… Ей страшнооттого, что я могу про нее забыть и бросить. Она боится моего безразличия. Яхочу ее переубедить и обещаю защищать ее от всех невзгод. Я говорю ей, что онавсегда может положиться на меня и что я никогда ее не предам. Я поиграла вместес ней и поцеловала ее в пухлую щечку. А затем пошла по той же дороге детства вовзрослую жизнь. Сделав несколько шагов, я оглянулась и посмотрела в ее глаза.Они были полны благодарности… Она ведь совсем одна… Она умеет прощать и ждать…

Я поклялась себе больше никогда не забывать о той маленькойи беззащитной девочке. Я ведь забыла о ней сразу, как встретила Матвея. А ведьона там совсем одна, и ей страшно оттого, что ее не любят. Теперь я знаю, чтодевочка смотрит на ту дорогу и всегда меня ждет, потому что она меня оченьлюбит и ей, маленькой, не понять, почему я так с ней поступила. Почему все этигоды я про нее не вспоминала… Я поняла, что еще не поздно все изменить. Язнала, что заживу новой свободной, счастливой жизнью, если никогда не будузабывать о той маленькой девочке, которая меня любит и ждет…

На следующий день я поехала к матери, позвонила в двериродной квартиры и, заревев, бросилась ей на шею:

– Мамочка, это я, Аня! Я живая!

Мать смотрела на меня во все глаза и держалась за сердце.

– Как же так? Я за твоей могилкой ухаживаю…

– Мама, я не самозванка. Я выжила. Понимаешь, я осталасьжива!

Как только я прошла в квартиру, то сразу направилась ксвоему письменному столу.

– Мама, это мой стол. Раньше здесь стоял совсем старенькийстолик. Помнишь, у него еще ножки постоянно подкашивались? Он падал. А потом, встарших классах, мы купили новый. А над этим столом раньше различные картинкивисели. Я зарубежные девичьи группы из журналов вырезала и на стенку вешала.Мам, ну что ты на меня так смотришь? Ведь материнское сердце не обманешь. Тамдругая девушка похоронена. Нас перепутали…

– Как же так…

Этим вечером мне было так тепло и уютно. К нам в гостиприехала Ленка. Мама напекла вкусных пирожков и трепетно нас ими кормила. Отом, что я какой-то короткий срок была девушкой-киллером, не знали ни мама, ниЛена. Им не нужно было этого знать…

По телевизору сказали, что дотла сгорел дом одногобизнесмена. Этим бизнесменом являлся Аскольд. Когда я увидела побледневшегоЭда, который перед камерой говорил о том, что ищет Яну и сожалеет о том, чтопроизошло, я не стала раздумывать и набрала его номер.

– Ты меня искал?

– Яна???

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Где ты? Я сейчас приеду.

– Приезжай. Мама сейчас как раз пирожков напекла.

Когда в квартире появился взволнованный Эд с огромнымбукетом, Ленка на минуту потеряла дар речи и, не веря своим глазам, прошептала:

– Ян, красивый-то какой! Как елка новогодняя. Этот самыйкрасивый из всех. Боже мой, сколько у тебя мужиков.

– Это потому, что я сильная.

– А разве мужики любят сильных женщин?

– Мужчин заводят сильные женщины, – с вызовом ответилая.

– Вот бы мне хоть одного завести…

– Легко. Если сама захочешь.

– Это тебе легко. А мне тяжело.

– Просто держи их в вечном напряжении…

Эд протянул мне цветы и прошептал:

– Как же я боялся… Как же хорошо, что ты осталась жива.

Мы пили чай с пирогами и мило беседовали. Правда, Эдик непонимал, почему моя мама вытирает платком слезы и называет меня Аней. Эд елпирожки и говорил, что он не ел вкуснее ничего за всю свою жизнь. Лена с мамойнезаметно ушли в другую комнату и оставили нас вдвоем.

– Я не пойму, почему твоя мама называет тебя Аней? Откуда утебя вообще мама? Аскольд сказал, что ты из детского дома. Как сгорел Аскольд?Что произошло? У меня столько вопросов, и я не знаю ответов.

– Я случайно попала в жизнь Аскольда, и она чуть было меняне разрушила… – начала я. – Годы борьбы за жизнь, чувство долга, таблетки,тир, алкоголь и вечный страх… Это не моя жизнь. Я никогда так не жила. Этожизнь Яны, и, несмотря на то что она у нее была несладкой, благодаря ей я многомунаучилась.

– Яна, я не понимаю, о чем ты.

– Меня зовут Аня. Я летела в свадебное путешествие со своиммужем… и сгорела.