Старая и проверенная харизма Абигейл Армстронг, похоже, тоже не сработала, потому что женщина, немного помедлив, ответила:

— Подождите здесь. — Она развернулась и пошлепала босыми ногами по коридору; через минуту она появилась вновь и с видимой неохотой пригласила Абигейл войти.

Абигейл шагнула в огромную, залитую светом комнату со стенами из голого кирпича и побитым, неравномерно вытертым полом, который, похоже, в последний раз перестилали еще во времена, когда здесь размещался какой-то производственный цех. Помещение было настолько просторным, что мебель в нем выглядела непропорционально маленькой, как будто люди только что въехали сюда или, наоборот, приготовились выезжать. Но комната все же не казалась слишком пустой из-за расставленных повсюду больших абстрактных скульптур. Одна из них сразу бросилась в глаза Абигейл — она напоминала своего рода тотемный столб, сделанный из чего-то, похожего на завязанные в узлы полотенца.

На диване у высокого — от пола до потолка — окна сидел худощавый светловолосый мужчина; на колене у него лежала перевернутая раскрытая книга. Человек этот был ей незнаком, но в то же время каким-то образом шокирующе узнаваем.

Вон был таким худым, что, казалось, от него остались только мышцы и кости. Если бы не худоба, она никогда бы не сказала, что он болен. Его голубые глаза остались такими же живыми, как всегда, что было еще более заметно на фоне очень загорелого лица, изрезанного глубокими складками, которые образовывали причудливый суровый рисунок. Даже если бы Абигейл не знала, чем он зарабатывает себе на жизнь, она сразу признала бы в нем путешественника. У него был неспокойный взгляд человека, который не может долго находиться на одном месте. Но, в отличие от своего самозваного телохранителя, он не выглядел уставшим от жизни. Энергичное выражение лица выдавало в нем человека, который — болен он или здоров — глубоко захвачен самим процессом жизни.

Вон, видимо, тоже пытался внимательно рассмотреть ее. Но только когда она подошла поближе, он расплылся в улыбке и так резко вскочил на ноги, что книга упала с его колен на пол.

— Абби? Ты ли это? — Быстрым движением он обнял ее, оставив мимолетное ощущение твердых мышц и костей, отчего у нее на миг перехватило дыхание. Затем он чуть отступил, продолжая улыбаться. — Просто не могу поверить. Как тебе удалось разыскать меня? Это все Лайла, верно?

Абигейл кивнула.

— Я надеялась, что ты не будешь возражать, если я нагряну к тебе таким вот образом, ведь ты не ответил ни на одно из моих сообщений…

Она заметила, что Вон бросил на свою подругу смущенный взгляд, но та лишь пожала плечами.

— Я, должно быть, их по ошибке стерла, — сказала она.

В чем Абигейл, конечно, очень сомневалась. Судя по тому, что подруга Вона постоянно топталась рядом с ним, словно следила за своей собственностью, стало понятно, что, скорее всего, она умышленно стерла сообщения от Абигейл.

Вон, видимо, пришел к тому же выводу и, бросив на свою подругу — или любовницу? — укоризненный взгляд, сказал:

— Абигейл, познакомься. Это моя неофициальная нянька, Джиллиан. Она настойчиво пытается относиться ко мне как к умирающему, хотя я не переставая твержу ей, что чувствую себя замечательно.

— Ясное дело. — Джиллиан повернулась к Абигейл и, нисколько не смутившись, заявила: — Если бы не я, он бы целыми днями тусовался со своими друзьями или шатался по улицам, как какой-нибудь бродяга, вместо того чтобы отдыхать, в чем его организм сейчас очень нуждается.

— Ну, вы, похоже, прекрасно справляетесь со своей работой, потому что с виду он в отличной форме. Но я уверена, что вы могли бы устроить небольшой перерыв, а я на время взяла бы на себя ваши обязанности, — предложила Абигейл, рассчитывая хоть ненадолго остаться с Воном наедине.

Джиллиан поняла ее намек. Она искоса взглянула на Абигейл и заявила, обращаясь к Вону:

— Если я тебе понадоблюсь, позовешь. Я буду в студии. — С этими словами она неторопливо удалилась — рваные джинсы, через которые был виден зад двенадцатилетней девочки, и копна платиновых волос, ощетинившихся, словно шерсть маленькой, но вздорной собачки, решившей, что ее территории угрожает опасность.

— Джиллиан — скульптор, — коротко пояснил Вон.

Абигейл кивнула и стала осматриваться, останавливая мимолетный взгляд на скульптурах, которые были одна причудливее другой.

— Как же вы познакомились? — поинтересовалась она.

— Мы с ней одно время встречались, — небрежным тоном ответил Вон и уточнил: — Очень давно. Теперь мы просто друзья.

Что-то подсказывало Абигейл, что их разрыв произошел по его инициативе. «Очень типично для мужчин», — подумала она. Мужчины всегда воображают, что, когда отношения заканчиваются, это происходит по обоюдному решению, а если женщины не рыдают и не устраивают сцен, нет никаких серьезных препятствий к тому, чтобы после всего они оставались просто друзьями. Но, судя по тому, что видела Абигейл, вопрос, спит ли он с Джиллиан, оставался для нее открытым. Бывшая подружка, похоже, по-прежнему была влюблена в него.

При этой мысли Абигейл почувствовала легкий укол ревности, хотя умом не могла понять, с какой стати ей завидовать этой Джиллиан. И дело здесь было даже не в том, что они с Воном когда-то находились в романтических отношениях, что она до сих пор помнит тот вечер на карьере, который со временем стала воспринимать как нечто приснившееся ей.

— Ты планируешь оставаться здесь или у тебя будет какое-то свое жилье? — спросила она.

Вон пожал плечами.

— Я не строю долгосрочных планов. В настоящий момент моя жизнь не принадлежит мне — она в руках доктора. — Он скривился. — Только не пойми меня неправильно, я доверяю этому парню. Но могу тебе сказать, что это странное ощущение. Как будто ты маленький мальчик и каждый твой шаг контролируют родители.

— И как все это протекает? — неопределенно спросила Абигейл, почему-то боясь произнести путающее слово «рак».

— Неплохо. Похоже, я нормально перенес химиотерапию. Мне говорили, что будет хуже, но пока единственный побочный эффект — это то, что меня немного тошнит. Ну и, конечно, постоянная усталость, хотя в основном я только и делаю, что лежу и читаю. — Он нагнулся, чтобы поднять с пола упавшую книгу — «На дороге» Джека Керуака — и положил ее на журнальный столик.

— По тебе этого не скажешь, — заметила Абигейл. — Нет, правда, ты выглядишь на удивление хорошо.

— Для человека с потенциально смертельной болезнью, ты хочешь сказать? — с иронией произнес он, скривившись.

— Я не это имела в виду.

— Понятно. Но это правда.

— Многие люди вылечиваются от рака.

— Вот и мне все время твердят об этом. — Вон, должно быть, догадался, что заставляет ее чувствовать себя неловко, и сменил тему. — Слушай, давай я тебя чем-нибудь угощу. Есть чай и кофе и, наверное, немного сока, хотя я никогда точно не знаю, что тут имеется в холодильнике. Все покупки делает Джиллиан.