Мы пробыли в клубе ещё чуть меньше часа, и за это время я не удостоилась ни единого взгляда Давыдова. Для него я перестала существовать. Отправив мне то обидное сообщение, он стёр мою личность из своей жизни. Я же украдкой наблюдала за ним, если представлялась такая возможность, — он не танцевал, лишь потягивал напитки и следил за происходящим на танцполе. До того момента, пока не пришла она.

Катерина — я бы узнала её из тысячи. Эффектная брюнетка с люминесцентной помадой на сочных губах, которые под ультрафиолетовыми софитами светились ярко-фиолетовым. Словно назло мне, на неё то и дело попадали игривые лучи ламп, делающие её прелести ещё заметней. Не чета мне — я по сравнению с ней казалась серой замухрышкой.

Она как-то по-хозяйски, так, будто делала это тысячу раз, обвила руки вокруг шеи Давыдова и прижалась грудью к его рубашке. Я, словно зачарованная, пялилась на них, несмотря на противное ощущение желчи в горле.

Катерина была идеальным приложением к Денису, изумительным аксессуаром, который будет прекрасно смотреться на переднем сидении его белого «Лексуса». В этом её победа надо мной неопровержима.

Мне стоило огромных усилий отвернуться, чтобы и дальше не сыпать соль на едва затянувшуюся рану, вскрывшуюся вновь от увиденного. Ожидать — одно; видеть своими глазами — другое.

Эта ночь обещалась стать для меня бессонной и полной глухих рыданий в подушку.

Вернувшись домой, как и было предсказано, я разревелась. Слёзы лились рекой, хотя разум оставался вполне холодным и трезвым. Утирая опухшие глаза платком, я пыталась взять под контроль чувства, но безуспешно.

Мне было обидно. Именно так. То необъяснимое чувство, которое зудело под ложечкой, оказалось обыкновенной женской обидой.

Я не заслужила того, как он поступил со мной. Моя ли вина в том, что сломалась под его гнётом, не смогла противостоять и превратилась в… это?

Ситуацию нагнетало послевкусие посещения «Гадкого». Подтверждая название, оно вызывало именно гадкое чувство, от которого начинало мутить. От громкой музыки разболелась голова, и мне пришлось закинуть в себя пару таблеток обезболивающего, чтобы хоть как-то унять барабанную дробь в черепе, от которой сводило зубы.

«Нет, дорога в такие места мне явно заказана» — подумала я, чувствуя, как прохладными влажными дорожками по щекам вновь стекают слёзы.

Эта ночь, с четвёртого на пятое июня, стала самой сложной ночью моей жизни. Что-то случилось со мной. Что-то, что позволило выбраться на рассвете из постели с мыслью: больше ни одна слезинка не упадёт из моих глаз. Хватит!

Говорят, у всех эмоций есть предел, у принятия есть пять стадий, следующих одна за другой, постепенно, медленно сменяя друг друга.

Отрицая ситуацию, я надеялась, что Давыдов вернёт меня. Не допустит нашего разрыва, не позволит уйти, погубив наши годы вместе.

Злясь на него, я хотела измениться, стать другой, такой, на которую он бы пускал слюни, не смея даже подойти близко.

Торгуясь с собой, я позволила допустить мысль, что, если мы вдруг увидимся, то он осознает свои ошибки, поймёт, что он потерял нечто большее, чем свою девушку.

Принимая, я поверила в неизбежность наступившего. Розовые очки, снятые с лица и заботливо отложенные в стороны, были жестоко раздавлены каблуком, до мелких осколков, до порошка.

Только сейчас я удалила его номер из списка контактов. «Мудаку» не место в телефонной книге, он не заслуживает даже того, чтобы просто находиться в ней. Слишком большая честь для такого, как он.

Пустой дом был лишён звуков. Только открыв окно, я запустила в комнату весёлую трель птиц, наполнившую ещё и мою душу. Улыбнувшись новому дню, подняла со стола лист с рекомендациями врача: мне захотелось купить назначенные таблеткисегодня и положить их в нижний ящик стола как гарантию, как символ моей новой жизни. Сегодняхотелось делать всё то, что я откладывала на потом: разобрать до конца вещи, начать читать новую книгу… помириться с Алиной, с которой мы поссорились уже так давно. Сегодня — замечательный день для того, чтобы возродить уничтоженную дружбу.

Путём нехитрых манипуляций мне удалось выяснить, где её искать — фейковая страничка в социальной сети и тебе открывается практически весь мир. В ФОК, где мы занимались ещё детьми, мне предстояло вернуться впервые за несколько лет.

Просто так заявиться в зал, устроиться на балконах второго этажа, с которых открывается отличный вид на площадку и наблюдать — казалось бы, что может быть проще? Но таиться и прятаться, стыдливо боясь показаться Алине на глаза, я не собиралась.

Чтобы успеть до окончания тренировки, взяла такси. Спортивный прикид помог мне слиться с другими спортсменами и я совершенно беспрепятственно попала в зал. Хотя чего уж душой кривить — никто бы мне преград и не строил, проход всегда был свободным, а часто проводимые дружеские «встречи» команд собирали множество зрителей. По крайней мере раньше, ещё когда я играла, местные подростки любили захаживать на наши междусобойчики и живенько болеть за выбранную наугад команду.

Деревянный крашенный в коричневый, с полосами, пол, зелёные длинные скамьи вдоль стен, высокие окна, затянутые сеткой во избежание разбития мячом, — ничего за несколько лет не изменилось. Всё тот же родной зал, в котором я обожала проводить всё свободное время.

Присев на скамью у самого входа, поправила козырёк кепки, сползший на глаза, и обвела фигуры, быстро двигающиеся под свист кроссовок по крашенному полу. Алину приметила сразу. Высокая, с тёмными волосами, затянутыми в конский хвост на затылке, и неровной чёлкой, в ярко-розовых наколенниках и салатовых шортах и майке, она выделялась из всех игроков.

Я с жадностью ловила каждый её шаг, бросок и прыжок — она всегда играла лучше меня, но никогда не кичилась, а наоборот, прилагала все усилия, чтобы подтянуть мою технику. Потеряв счёт времени, я очнулась лишь после свистка на перерыв — Алина прошла мимо меня, взяла со скамейки бутылку воды и села, вытянув ноги и откинувшись спиной на стену.

— Привет, Алин, — не дав себе шанса опомниться, «проехалась» по скамье к бывшей подруге.

— Ого! Какими судьбами, Беляева? — удивлённо протянула девушка, поднимая брови домиком. — Где твой ухажёр? Неужто отпустил тебя одну?

— Мы расстались.

— Да ладно?! Вот это новость. Что ж, поздравляю!

— Алин, я поговорить с тобой хотела…

— О чём? — Алина прищурилась.

— Я хочу извиниться перед тобой за тот вечер… вышло не очень красиво с моей стороны. И… в общем, я очень скучаю по тебе, Алин.

Девушка несколько долгих секунд буравила меня взглядом.

— Да ладно, Крис, — она растянула