class="p1">— Вот и я не понимаю… Наверное, это кризис среднего возраста. Я читала… мужчины лет сорока-сорока пяти ему подвержены… — мама всхлипнула.

— Так, красота моя, отставить слёзы, — тут же притянула её в объятия. — Всё у нас будет хорошо. У тебя есть я.

— Я так рада, что это так, что у меня есть ты, доченька… иначе… иначе я не хочу… не хотела бы жить.

Во мне действительно что-то сломалось. Надломилось. Даже измена Давыдова не ударила по мне так сильно, как отцовская. Что я — попереживаю и буду жить дальше. Три года — не двадцать пять лет. Маме куда сложнее, чем было мне. Я с ужасом представляла, что будет, когда она узнает о моих отношениях.

Не зря ведь она со злостью выпалила, что тем, кто уводит мужчину из семьи, всё вернётся с добавкой. Я не уводила Градова, но я на минутку представила, что его жена чувствует то же самое, что и моя мать, и внутри всё похолодело.

С этим нужно было покончить. К чёрту мои чувства. Как сказал сам Градов, пройдёт. К чёрту их. Я не смогу смотреть маме в глаза, не смогу даже коснуться её после ночи с ним. Мне будет противно от самой себя.

Окончательно добил Шувалов. Я не знаю, зачем позвонила ему. Может быть, надеялась на поддержу с его стороны, что он, как мужчина, сможет объяснить мне, почему отец так поступил. Всё же ему виднее.

Но… вместо этого я столкнулась с чёрствым и обжигающе-холодным голосом Андрея.

— Чего тебе, Беляева?

— Андрей? — я замялась от такого приветствия. — Что случилось?

— Это ты меня спрашиваешь, что случилось? — он как-то зло расхохотался. — Знаешь, Кристина, я не ожидал от тебя такого. Мне даже в голову не мог придти такой бред! Ты с ним спишь, Беляева! Ты спишь с Градовым! И ты ещё спрашиваешь у меня, что случилось? — он говорил так, словно я была противным склизким червём под его ногами. Отвращение. Я вызывала у него отвращение.

— Андрей, я не..

— Только не ври! — он усмехнулся. — Я вчера видел, как ты села к нему в машину, и знаешь… я проследил за вами. Вплоть до того, как вы заехали на подземную парковку. Ты что, считаешь меня полным идиотом? А я тебе верил! Решил, что и правда ты настолько травмирована предыдущими отношениями… хотел помочь тебе. Я доверял тебе, Кристина! Я рассказывал тебе всё: и про свою работу, и про то дело против партнёра отца… В общем так, Беляева, забудь этот номер. Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Ты мне противна, — и он положил трубку.

Мой маленький уютный мир превратился в ничто, оседая серым пеплом к ногам. Из глаз покатились слёзы — не хватало только того, что мама и подруги узнают о моём грехопадении. Такая мелочь, чтобы добить меня. Уничтожить окончательно.

Боже, почему так больно? Почему от слов Шувалова мне хочется сдохнуть? Может, потому что он говорил правду? Может потому что я действительно всадила ему нож под рёбра? Я стала той, какой хотела — лгуньей, идущей только к своей цели. Пора радоваться, не так ли?

Закрыв дверь в комнату и включив музыку, чтобы мама не услышала, разревелась с новой силой. Этого ты хотела, Беляева? Этого? На, получи, насладись по-полной!

Телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении.

«Хочу увидеть тебя снова сегодня вечером. После смены жду у себя, такси вызову».

Читая короткие предложения, захлёбывалась слезами. Я не хочу, чтобы мне было больно.

«Я не хочу продолжать наши встречи. Не хочу видеть тебя. Никогда. Забудь обо мне, пожалуйста».

Напечатала текст и отправила, чтобы не передумать. Больно. Почему, чёрт побери, так больно?

Ответ пришёл незамедлительно.

«Как пожелаешь».

Всё.

Теперь всё кончено.

Эпилог

Осень наступила раньше, чем я того ожидала. Уже в середине августа трава пожухла, а с деревьев облетела листва, оставив им голые ветви на сдачу.

Тот злополучный субботний день изменил всё. Мы с матерью остались вдвоём, каждый при своём. Она: с разбитым сердцем. Я: с разбитыми мечтами, целями и стремлениями. Нам обеим потребовалось время, чтобы хоть как-то придти в себя.

Мама похудела и осунулась. Я замкнулась в себе, отгородившись от окружающих. Подруги били тревогу — но что толку? Спустя пару-тройку недель мне удалось придти в себя и я вновь вышла на связь. Неизменным лишь оставалось бремя тайн, ярмом висящее на шее.

Я хотела уехать, но мама в отрез отказалась покидать дом. Возня с грядками, теплицами и посадками успокаивала её и занимала, не позволяя думать о предательстве снова и снова. Она тяжело переживала это.

Отец… отца я не видела давно. Мы иногда созванивались, но не более.

Листая телефонную книжку, иногда я натыкалась на номер Андрея. Рука не поднялась удалить. Но так никогда и нажимала на строчку с его именем. Да и ради чего?

О Градове я вспоминала каждый божий день. Просыпалась и засыпала с мыслями о нём, хотя и пыталась насильно выжечь в себе любые чувства. Не удавалось. Может, я просто плохо старалась.

Я боялась его увидеть. И не придумала ничего лучше, чем перевестись на другой факультет, в другой корпус университета, что располагался на противоположном конце города. Там он не бывал никогда. Большой ВУЗ, большой профессорско-преподавательский состав… девчонки жалели, что я ушла от них, но так было лучше для меня.

Первое сентября я встречала в совершенно незнакомом коллективе, среди чужих стен и чужих лиц. Впервые за этот месяц я почувствовала себя живой — другим, совершенно другим человеком. Жизнь с чистого листа, говорите? Снова?

Ну, привет. Быть может, с этой мне повезёт чуть больше.

Конец первой части