«Закрой глаза».

Я сделала это не сразу. Я хотела в последний раз насладиться его взглядом. Этим синим, бесконечным взглядом. Этой улыбкой.

Я не хотела умирать, потому что хотела видеть его.

«Пожалуйста», – повторил он.

Я вздохнула и послушалась. Теперь я не видела его. Мне оставалось только слышать его голос.

«Ты. Мне. Веришь?»

«Верю».

«Сосчитай до трех».

Я приготовилась к самому страшному. Теперь удары сердца казались медленными и невероятно долгими.

Раз.

Я боялась. Я боялась за родителей, боялась за Эрика, боялась за себя. А еще страшнее было от того, что я знала – Эрик чувствует, что я боюсь.

Два.

Я вспомнила про утес. Про гитару, плюшевого медведя и шоколадное печенье. Этого уже никогда не будет. Я знала – Эрик тоже это понимает.

Три.

Я была не готова. Я не хотела. Я испугалась.

Но было поздно.

Я чувствую, как к солнечному сплетению прикасается острие кинжала. Оно прорезает ткань одежды и проходит сквозь кожу.

Повсюду стало слышно пронзительный крик. Я не сразу поняла, что это я кричу. Крик слышен как будто со стороны.

С каждой секундой становится все хуже. Кажется, что в меня вливают раскаленное железо. Боль захлестывает абсолютно все. Я не могу дышать, не могу пошевелиться. Я не могу больше ее терпеть. Я не чувствую ничего, кроме боли. Я хочу, чтобы это закончилось.

Вдруг сквозь весь океан боли и страха я вновь услышала голос.

«Будь счастлива, малышка», – сказал он, с каждым звуком становясь все тише.

Боль стала отступать. Терпеть ее становилось все легче и легче.

Я открыла глаза. Передо мной по-прежнему сидел Эрик. Он открыл глаза на секунду позже меня. На его лице цвела блаженная улыбка. Он улыбался всем своим существом.

Вдруг мой взгляд привлекло что-то ниже. Синее пятно на его груди. Оно расширялось, покрывая всю белоснежную рубашку. А в центре этого пятна блестела рукоять кинжала.

Моя боль окончательно исчезла.

«Эрик! Эрик, ты слышишь меня?!»

Нет. Он меня не слышал.

– Нет! Нет, нет! Эрик! Не надо! Пожалуйста! – уже вслух закричала я. Он не отвечал. Он улыбался.

Я почувствовала, как он сжал мою руку. И отпустил.

Его глаза вспыхнули. Вслед за глазами – кожа. Раздался хрустальный звон.

Секунда, и белым сиянием залило все вокруг. Не осталось ничего, кроме пятна света.

И где-то вдалеке я услышала, как вспыхивает и бьется, подобно Темным душам, черный кристалл.

Я бегу. Снова и снова. Он стоит на самом краю. Я должна была успеть.

«Алиса!»

Все вспыхивает.

– Эрик! – кричу я и открываю глаза. Надо мной – звезды. Подо мной – трава.

Я бы могла подумать, что сон начался заново, если бы не другие голоса.

– Его здесь нет… – услышала я. Это был голос Лизы. Тихий и мрачный.

Я приподнялась на руках и повернула голову.

Рядом со мной сидели стражники. Волынская, Алекс, Елеазар. Их лица были тусклыми, как никогда.

– Где он? Где Эрик? – спросила я. Я не могла вспомнить, что произошло.

– Алиса, его больше нет, – ответил Елеазар, – он ушел к звездам.

– Что? – переспросила я.

И вдруг я все вспомнила.

– Нет… – прошептала я, – нет… нет! Нет! Нет!

Я начала кричать. Я срывала голос, вставала и вновь падала на траву, кашляла, задыхалась. И снова кричала. Лицо начали заливать слезы. Они покрыли глаза плотной пеленой, и я не разбирала ничего вокруг. Это продолжалось бесконечно.

Я непроизвольно дергалась, пока кто-то не схватил меня за плечи.

– Тише… тише… – шептала Лиза, поглаживая меня по голове.

– Зачем… – спросила я. Сорвав голос окончательно, я была не способна ни на что большее, чем хрип, – зачем он это сделал…

– Эрик убил двух зайцев сразу. Он уничтожил сильнейшую энергию Мироздания и Темный кристалл, чтобы у него не было новых жертв… – задумчиво ответил Елеазар.

– Вы знали, что это Эрик…– на его имени во мне все сжалось, – что он – ребенок из пророчества?

Елеазар ответил не сразу. Где-то в его глазах я видела чувство вины.

– Нет, – сказал он некоторое время спустя, – я этого не знал. Я не подозревал, что энергия может передаваться к тебе и при этом продолжать принадлежать ему. Она ведь была связана с тобой настолько, что была подвластна твоей душе.

– Дело было не в энергии, – тихо сказала Лиза, не поднимая глаз, – ваши души – это что-то вроде одного целого. Энергия не видела между вами разницы.

Я посмотрела на Алекса. Он молчал и не шевелился.

– Где Серафима? – спросила я.

Елеазар опустил глаза.

– Мы не знаем. Ей не хватило сил дождаться, пока ты очнешься.

Я понимала, о чем он. Ей сейчас не лучше, чем мне.

– Как я сюда попала? – спросила я. Мне не особо был важен ответ.

– Алистер передал тебя стражникам. Ты была ему больше не нужна, – ответил Елеазар. Я не могла разобрать в его словах, какой смысл для него это несет. Он, похоже, и сам этого не знал.

– За два дня мы потеряли половину команды, – мрачно сказал Алекс. А вот в его словах явно слышалась злость, – по вине Алистера погибли наши друзья. Люди, которых мы считали родными! – прошипел он сквозь зубы. – О каком балансе может идти речь?

Елеазар не ответил. Он смотрел на меня.

– Алиса. Мне придется вернуть тебя на Землю.

Я кивнула.

– Мне можно остаться… на час Прощания?

Каждое слово приходилось проговаривать через силу. Все внутренности как будто скручивали.

Елеазар посмотрел на меня с сочувствием.

– Сожалею. Но нет. Теперь в тебе нет иномирной энергии, и, во избежание излома в Мироздании, ты должна отправиться в Мир Людей как можно скорее.

– Ясно, – ответила я, – и насколько скоро я возвращаюсь?

Эмоции в голове вытеснила абсолютная пустота. Уже не хотелось ни плакать, ни кричать. Не хотелось просто ничего.

– Прямо сейчас, – ответил Елеазар.

Я кивнула.

– Хорошо.

В глубине души я абсолютно не понимала, чего от меня хотят и что мне было нужно. До меня до конца так и не доходил тот факт, что все может так экстренно закончиться.