Световой шар полетел в мою сторону.

А дальше все сработало на слепом инстинкте. За секунду в моей руке появилась сфера и тут же полетела в сторону сферы «противника». Обе взорвались в воздухе при первом же соприкосновении.

Повисло молчание.

– Это было… круто, – сказал Алекс.

– Согласна, – ответила Серафима, – было очень даже профессионально. Эрик, а она не такой уж и новичок.

– Да, действительно. Это было красиво, – улыбнулся Эрик. – Повторим?

– Угу, – кивнула я.

В следующие несколько минут я так же отразила еще три сферы.

– Все, хватит с вас разминки, – сказала Лиза, – Алиса, не хочешь попробовать посох? Тебе должно понравиться. С оружием удар будет точнее.

– Да, – согласилась я, – я попробую.

Ко мне подошла Серафима и отдала оружие.

– Держи его вот так, – она аккуратно выставила в правильное положение мои руки.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Ну что, продолжим? – крикнул Эрик.

Он запустил еще одну сферу. Я направила на нее посох. Реакция была такой же мгновенной, как и просто от рук. Только удар действительно был точнее и резче. Сфера взорвала световой шар противника и полетела дальше.

Эрик, явно не ожидавший этого, еле успел отшатнуться от нее.

– Что ж, пару боевых приемов, и можно в бой, – подытожила Лиза, и, оглянувшись на Эрика, опередила его пламенную речь, – в исключительно предполагаемый бой, разумеется.

– Да, – согласился Алекс, – и можно увеличить количество противников. Пока что до двух.

Стражник вопросительно взглянул на Эрика.

– В целом, я согласен, – пожал плечами брат.

– Тогда я присоединюсь, – сказал Алекс, подходя к Эрику.

Теперь они стреляли вдвоем. Но через несколько минут и такое противостояние стало несложным. В это время девушки начали подсказывать новые боевые приемы.

– Вправо. А теперь левее. Целься точней, – диктовала Волынская. Я фактически не видела ее из-за постоянных вспышек.

– Сделай шаг назад и держи руки свободнее, чтобы удар не был скованным, – продолжала Серафима.

– Может, перерыв? – крикнул Эрик.

– Может, чуть позже? – спросила я.

– Ладно, – ответил Эрик.

Мы бились довольно долго. По итогу я даже перешла из защиты в наступление. Глаза привыкли к вспышкам, а владеть посохом стало так же легко, как теннисной ракеткой. И только через пару часов я действительно захотела передохнуть. Отбив последние две вспышки, я уселась на траву. Стражники – рядом.

– Это было потрясно, – прокомментировал Алекс.

– Ты молодец, – сказал Эрик.

– Когда я… была в твоем сознании, во время битвы, я видела, как ты создаешь что-то типа… светового поля. Оно отгоняет Темные души на довольно долгое время. Как ты это делаешь?

– О, Алиса, в эту тайну он не посвящает никого. Если тебе удастся выведать его секрет, мы готовы крайне дорого заплатить за информацию, – с заговорщицкой улыбкой сказала Волынская.

Эрик засмеялся.

– Я сам не знаю. Оно как-то само получается. Но на это уходит очень много энергии.

– Столько же тратится, когда стражник погибает, да? – спросила я. Лица стражников помрачнели, – простите за этот вопрос, просто я пытаюсь понять, как победить Темные души.

– Невероятное количество энергии уходит на то, чтобы удержать душу в теле. И на сам физический облик стражника. Люди называют это жизненными силами. А когда стражник погибает, эта энергия свободно выплескивается. И только самые способные могут в последние секунды жизни совладать с ней и направить на врага. Мало кому удается. Но если удается, то, считай, он спас всю команду, – объяснила Серафима.

На несколько секунд повисла тишина. Все думали об одном и том же.

– Мы бесконечно обязаны Филу не только нашей жизнью, но и жизнью всего Мироздания. Он прожил сто двенадцать лет и пал смертью храбрых, – проговорил Эрик, – он был воином, им останется в наших сердцах. И в звездах.

– И не найдется в мире силы, превосходящей силу преданной души, – продолжила Серафима.

– Ради нее не погибают. Ради нее живут, с ней и уходят в мир, что свыше нас, – сказала Волынская.

– И потому мы дали клятву жить верностью тем, кого мы любим, – сказал Алекс, – а значит, и каждому, ради кого бьемся.

Секундная пауза. Стражники не смотрели друг на друга. Казалось, они даже не видели ничего вокруг.

– И с этой клятвой мы покинем этот мир, – закончил Эрик.

Вдруг по небу пронесся звук. Невозможно было уловить его звучание, и невозможно было даже понять, высокий он или низкий. Его будто собрали из тысячи различных голосов, горьких и прекрасных.

– Что это? – спросила я.

– Это начало вечернего Прощания, Алиса, – сказал Алекс и встал с травы. За ним последовали остальные.

Эрик взял меня за руку.

– Пойдем, – сказал он.

Место, к которому мы пришли, уже было переполнено стражниками. Каждый из них был абсолютно разным. Разный рост, разная национальность, разное телосложение. Совсем как люди. Только абсолютно белые. Повсюду мигали синие глаза. Кто-то из стражников смотрел на меня, некоторые невзначай знакомились. Пришедших из других районов было, по моим предположениям, не меньше нескольких тысяч.

При виде нас все они расступались, пропуская в центр толпы. Там, взятый в плотный круг, стоял Елеазар. Команда Эрика расположилась по периметру всего круга, на шаг ближе, чем остальные. Брат занял соответствующее место, я встала рядом.

Только здесь, вглядевшись в лица лучше, я увидела, насколько они печальны. И впервые за долгое время я увидела, что собравшиеся вокруг Елеазара – дети. На их лицах было искреннее разочарование, большие синие глаза переполнялись детской грустью.

И всю эту картину окружал звук, идущий с небес.

– Сегодня мы собрались, чтобы попрощаться с бойцом, ушедшим от нас к звездам, – громко начал Елеазар. – Фил прослужил Земле девяносто шесть лет. И все это время он был одним из лучших. Он не знал поражения до самой смерти. Он не ждал своей гибели. Но он знал, что она порой стояла за его спиной, и все равно не поворачивал головы. Он сверкает над нашими головами в звездах.

Последнюю фразу он сказал громче и отчетливее. Несмотря на огромное количество народа, эти слова прокатились эхом по всей долине.

Повисла тишина.

И вдруг ее прервали голоса Серафимы и Волынской.

Они запели. Почти не шевелясь, и не поднимая глаз, они тихо запели.

– Мне кажется порою, что солдаты,