Вижу, что Мирон тоже скучал. Без слов понимаю, читаю во взгляде, в мимике. Саму от счастья разрывает, внутри все искрится. Мы напитываемся друг другом. Воздух вокруг нас другой: горячий, терпкий, но при этом легкий и вкусный, наполняет каждую клетку в организме, насыщает ее жизнью и счастьем.

За эти дни он, конечно же, не изменился, только морщины на лбу стали чуточку глубже, будто он все это время хмурился или думал о чем-то неприятном.

— Иди сюда, — раскрывает объятия. Зажмуриваюсь от удовольствия. От командного голоса моего мужчины с вплетением низких нот все рецепторы на коже активизируются.

Север делает шаг, потому что я не в силах пошевелиться. Притягивает к себе, впечатывает в каменные мышцы груди, не оставляя между нашими телами ни миллиметра. Он твердый, как скала, но надежнее, нежнее и комфортнее его объятий в мире ничего нет. Зарываюсь носом в облегающую мышцы футболку. Тяну в себя воздух вместе с его запахом.

— Сбежала? — не пойму, вопрос или утверждение. Ухватив пальцами подбородок, поднимает, чтобы видеть мои глаза, будто я ему соврать собираюсь. Удерживает взгляд, будто на крючок поймал, не дает отвести в сторону. Про Юрку не рассказала, на то были причины, но больше скрывать ничего не собираюсь.

Северу врать бесполезно, да и нет такой необходимости. Это с мальчишками я могла заигрывать, что-то придумывать, отказываясь идти на свидание или ложиться в постель. С Мироном я чувствую себя женщиной. Его женщиной. Где мужчина главный, а я — за ним.

— Угу, — строю грустную моську. Да, сбежала, и из-за этого у него могут быть проблемы, к которым лучше подготовиться. Я не сомневаюсь, что и на папу найдется управа. У Севера наверняка есть связи. Войны между любимыми мужчинами я не хочу. Их конфликт причиняет мне физическую боль, но как все решить мирным путем, пока не знаю.

В Сирии все было более-менее понятно — где враги, где свои. Пусть порой эти «свои» оказывались не лучше врагов. Никогда бы не подумала, что в мирное время, находясь у себя дома, придется сражаться. Сражаться за свою любовь. И с кем? С собственным отцом!

— Разберемся, — спокойным уверенным тоном, будто догадывается, о чем я беспокоюсь. — Я тебя больше не отпущу, — а это уже строго, прямо мороз по коже прошелся. Я и не думала мотаться туда-сюда. Я выбор сделала. Без Мирона я жила вполсилы: улыбалась, не ощущая радости, ела, а вкуса любой еды не ощущала, ночами ворочалась, а засыпала уже под утро, только хорошенько проревевшись.

Касаюсь обнаженной кожи его рук, глажу, подушечки пальцев покалывает от удовольствия.

— Вещи забрала? — заправляют выбившуюся прядь волос за ухо. Обхватывает лицо ладонями, будто согревает.

— Да, — киваю головой в сторону машины.

Мирон расслабляется. Он бы мне легко купил новый гардероб, тут без сомнений. Для него важно, что я не на ночь сбежала, а приняла решение быть вместе. Пошла против семьи. Север не останется в стороне, будет за наше счастье биться, но ему важно, чтобы любимая женщина была на его стороне. Я ему настолько доверяю, что даже спрашивать не хочу, что будет. Все, что возможно сделать, он сделает.

— Идем домой, вещи подниму утром, сегодня они тебе не понадобятся, — обыденным тоном, прямо, без намеков. Я готова. Я безумно его хочу, и это взаимно. — Мы тут под лампочкой, как на ладони, — продолжает Север. — А я тебя целовать хочу. По-взрослому.

Ноги подгибаются, словно вмиг стали ватными. Я тоже хочу по-взрослому. А еще это уверенное «идем домой» — сразу чувствуешь, насколько все серьезно. Нет и не было у него сомнений. Страхи и неуверенность рядом с моим океаном неуместны.

— Я уже собирался проникнуть в ваш дом, похитить тебя и жопу выпороть, — произносит Мирон, когда мы заходим в лифт. За спиной стенка кабины. Сильные руки не дают соприкоснуться с прохладным металлом, Север прижимает к своей груди, просовывает ладони между стеной и моей спиной.

— За что собирался пороть?

— На хрена блокировку поставила на все входящие незнакомые номера? — хмурится он.

Не помню, чтобы я что-то такое ставила. Отец? Он вроде не очень разбирается во всех этих примочках современных гаджетов. Пока я дома себя накручивала, он переживал. Думал обо мне. Не могу скрыть улыбку, хотя меня тут выпороть обещают.

— А ты звонил? — мое сердце от радости заходится. Я уже знаю ответ, но хочется больше признаний. Я за эти десять дней так изголодалась по эмоциям, по его взгляду, по словам. Пусть и скупым, но таким емким.

— Как думаешь? — смотрит…

Смотрит… Смотрит… А потом подается вперед и целует…

Глава 61

Аврора

Север вносит меня в квартиру. Мы целуемся, мои ноги обхватывают его бедра, руки Мирона поддерживают за ягодицы, чтобы я не съезжала.

Он бьет по выключателю, на миг слепит свет, но мы уже двигаемся вглубь квартиры. Краем сознания отмечаю просторы, потому что мы нигде не задеваем стены, даже в коридоре. Мне не до интерьера, но в коридоре стены серо-оливкового цвета, а еще в большой кадушке стоит живое дерево с пышной кроной, ствол сплетен в косичку. Красиво.

Мирон заносит меня в спальню, включает лишь подсветку.

— Не хочу, чтобы ты вспоминала нашу первую ночь, — проводит подушечкой большого пальца по губам, словно стирая помаду, которую съел еще в лифте. Опускает меня на пол. — Эта ночь тебе понравится, — не обещание, он просто констатирует факт, успокаивая твердостью в голосе. Только успокаивать меня не надо. Я знаю, что могу пережить в его объятиях. Я готова. Я хочу.

Край футболки оказывается у него в руках, резкий рывок вверх. Я не мешаю ему меня раздевать. Плавлюсь под обжигающим взглядом. Мирон полностью одет, а на мне лишь трусы. Нечестно. Теперь я стягиваю с него футболку. Север, схватив за талию, впечатывает меня в свою обнаженную грудь, вынуждает тереться острыми сосками о теплую кожу. Сбивает дыхание. Фиксируя затылок, целует. Влажно, страстно. Толкая язык в мой рот, проходится по небу. Приласкав мой язык, втягивает в рот мою нижнюю губу…

В его объятиях дышится по-другому. Я точно знаю, что никого не смогла бы полюбить так, как Мирона. Мне его мало, мало его запаха, его обнаженной кожи, его поцелуев…

Мои руки исследуют его мощное тело. Спускаются по ровным кубикам вниз, задевая темную дорожку, уходящую под пояс джинсов, где отчетливо видна эрекция. Мирон весь крупный. По прошлому разу помню, как болезненно было его принять, но страха и сомнений нет.

— Сегодня не хочу спешить, — перехватив мою