– Олег Елин, снимаю у Моргуновой квартиру, – представился собеседник.

– Дайте номер ее сотового, – потребовала я.

– Ника не пользуется мобильной связью, – сказал Олег, – она старается держаться подальше от благ цивилизации.

– Поэтому выбрала для местожительства Нью-Йорк? – не удержалась я от ехидства. – Да уж, там стопроцентно живешь вдали от прогресса, готовишь еду на костре, спишь в гамаке под деревом.

– Какой еще Нью-Йорк? – поразился Олег. – Ника чурается мегаполисов. Она поселилась в Айдахо, это название штата, там есть огромный парк, Моргунова в нем работает лесником, иначе ей бы не разрешили поселиться в заповеднике, она кормит медведей. Недавно на Новый год Вероника прислала мне открытку с красивой маркой, сама ее нарисовала. Ника невероятно талантливая художница, пишет удивительные картины и с успехом их продает. Если б мои полотна расхватывали с такой же скоростью, как ее, я купил бы себе особняк под статуей Свободы и жил в свое удовольствие. А Моргунова забилась в дебри и никогда оттуда не вылезает, тратит почти все заработки на благотворительность.

– Ладно, телефона у нее нет, подскажите ее e-mail, – остановила я собеседника, который, вероятно, тоже пытался пробиться на ниве искусства.

– Я уже объяснял, Ника не пользуется благами цивилизации, она пишет письма ручкой на бумаге, – уточнил Олег, – ничем вам помочь не могу. У меня с ней связи нет.

Я решила поймать собеседника.

– Но как-то же вы ей передаете арендную плату!

– Ника не берет денег за квартиру, – пояснил он, – говорит, что Господь велел помогать друг другу даром.

– Тетушка точно схоронилась в медвежьем углу, – заявил Арсений, – можете полюбоваться.

Я быстро простилась с квартирантом Моргуновой и, заинтересованная словами Кузи, поспешила к дивану.

– Можешь сесть, – милостиво разрешил хакер, – только не наваливайся, ненавижу людей, которые нарушают мою личную зону. Отодвинься к подлокотнику.

– Может, сбегать в душ? – язвительно осведомилась я. – Продезинфицироваться перед тем, как устроиться около гения? Облиться хлоркой?

– Нет, – на полном серьезе ответил Кузя. – Она противно воняет.

– Показывай, что нарыл! – приказал Семен, бесцеремонно плюхаясь возле приятеля с другой стороны.

Кузя поежился, но замечаний в адрес Собачкина не отпустил, а сказал:

– Это лес.

Я заморгала и спросила:

– Где?

Арсений показал на экран.

– Парк в Айдахо, многокилометровый массив. Судя по карте, малая его часть оборудована для туристов, площадки под палатки, места разведения костров, трейлерные стоянки, построено несколько мотелей и гостиниц, которые предназначены для охотников и рыболовов, в сезон там бывает довольно много людей, в остальное время года практически никого. В одиночку по парку передвигаться нельзя, исключительно группой в сопровождении рейнджера, но даже организованные экскурсии никогда не заглядывают на территорию за озерами, ее посещают лишь профессиональные лесники. А вот дом Вероники Моргуновой.

– Где? – не поняла я. – Извини, я вижу только какие-то темно-серые пятна.

– Это лес, – вдруг улыбнулся Кузя.

Изображение стало стремительно увеличиваться, у меня, как в самолете, резко идущем на посадку, на секунду даже заложило уши. Пятна разошлись в стороны, возник желтый квадрат, он раздвинулся, появился коричневый прямоугольник.

– Забралась в глухомань, – прокомментировал увиденное Арсений, – сто верст на верблюде через тайгу.

– И не боится ведь, – пробормотал Семен, – мобильного нет, Интернета тоже, вдруг чего случится? Гризли нападет, а врачей не вызвать.

Кузя тронул мышку.

– Вероятно, она врет. Имеет и сотовый, и радио, но не хочет посторонним номера сообщать. На крыше-то есть тарелка и антенна, телик в наличии, не такая уж эта Моргунова отшельница. Шоколадно устроилась, беседка, сарай, вольер для собак, ба, да у нее и лошади есть.

Меня охватило любопытство:

– Как ты смог увидеть коттедж Ники, если у нее нет Интернета?

Кузя медленно повернул голову:

– А зачем мне Сеть?

Я почувствовала себя полнейшей идиоткой.

– Ну... чтоб подключиться к ней... я смотрела сериал, там маньяк действовал... в ноутбуках жертв имелись камеры, он как-то в них проникал и видел, чем занимаются женщины.

– Детский трюк! – поморщился Арсений. – Мне он не нужен. Я использую спутник. Над планетой их летает множество, надо лишь сообразить, к какому лучше подключиться, и, плиз, кино в реальном времени. Лучшие те аппараты, которые используют спецслужбы.

– Наверное, это дорогое удовольствие. И как отреагирует человек, когда выяснит, что за ним подглядывают? – спросила я.

Кузя нажал на одну клавишу.

– А как он узнает? Это ваще без шансов!

– Это так же некрасиво, как читать чужие письма, – буркнула я.

– Не стоит затевать спор, – быстро вмешался Семен. – Куда ты еще влез?

– В каталог работ Моргуновой, – пояснил Кузя, – она пишет сериями. Например, любимые животные. «Портрет спаниеля Лорда», «Пейзаж с лошадью Мартой», «Медвежата».

– Вероника анималист, – резюмировала я.

– Отнюдь, – не согласился Арсений, похоже, он любит спорить по любому поводу. – Вот работа «Сто грехов человека».

– Насколько я помню, их меньше, – оживился Семен.

– Моргунова нарисовала лишь четыре полотна, а не сотню, как заявила в названии, – сообщил Арсений. – Любуйтесь! Фу! Не люблю людей, которые рисуют, как пятилетние дети, руки длиннее ног, голова огурцом.

– Это манера такая, – защитил Моргунову Собачкин, – типа примитивизм, стилизация под детскую акварель!

Я молча разглядывала картинки, а Кузя продолжал:

– Та, на которую ты уставилась, называется «Жестокость».

– Можешь открыть остальные? – попросила я. – Хочу видеть их рядом.

– Моргунова наваяла тьму холстов, получится мелко, не разберешь ни фига, – предупредил Арсений.

– Ты же говорил, их всего четыре! – удивилась я.

– А! Ты имеешь в виду серию «Сто грехов человека», надо четко ставить задачу, – укорил меня Кузьмин. – На, получай.

Я показала на экран и спросила:

– Ничего особенного не видите?

Арсений почесал затылок.

– Кроме цены, которую ей заплатил опсихевший коллекционер из Лондона, нет.

– Возьмем «Хитрость», – сказала я. – Что там изображено?

– Мазня детсадовки, за которую америкос, которому некуда девать бабки, отсчитал океан долларов, – возвестил Арсений, – я тоже так сумею! Положи рядом великие произведения Моргуновой и рисунок пятилетней Фаины, дочки одной из Сениных бывших любовниц, их не отличить. Может, Файкины каракули тоже собирателю предложить? Сень, ты бы звякнул Юльке, посоветовал ей к тому американцу обратиться!