Семен закатил глаза:

– Очень поэтично, но мне больше нравится изучать факты, а не заниматься психологическими этюдами. Иосифова, став Орловой, здорово изменилась. Из тихой, незаметной девочки выросла женщина, которая смогла основать серьезный бизнес. В девяностые это было совсем непросто, очень опасно и дорого. Где она взяла деньги?

– Вера везунчик. Она выиграла в лотерею квартиру, – напомнила я, – некая компания «Бивин» делала себе таким образом рекламу.

– «Бивин», «Бивин», – забормотал Собачкин, барабаня пальцами по клавиатуре, – нашел! Риелторская фирма, поднималась в начале девяностых. На их сайте нет никаких упоминаний о розыгрыше жилплощади.

– Вероятно, акция была одноразовой, – предположила я, – для раскрутки фирмы.

– Но почему о ней не упомянуто в истории фирмы? – спросил Собачкин, поглаживая мышку.

– Прикидываешь, сколько лет назад все происходило? – улыбнулась я. – Новость давно умерла.

– Не согласен! – заспорил Семен. – «Бивин» продемонстрировала редкостную честность, без писка отдала квартиру Орловой. Даже сейчас, когда российский рынок медленно вылезает из стадии первичного накопления капитала, которая, как правило, характеризуется разгулом преступности, в особенности мошенничества, это удивляет. Правда, сегодня у тебя есть шанс заполучить выигранный автомобиль, мотоцикл, пылесос, но в начале девяностых?! А «Бивин» не обманула Веру. Это огромный плюс для риелторской конторы, о нем должны постоянно напоминать потенциальным клиентам, но... этих сведений нет!

Я попыталась утихомирить Семена:

– Тебя потянуло не в ту степь. Мы занимаемся поиском Орловой, времени мало, не уходи в сторону от проблемы.

– Кузя! – заорал Собачкин. – Эй! Выползи из тьмы.

– Незачем шуметь, – сказал тихий голос.

Я обернулась и поняла, что гора, как мне показалось, пледов на одном из диванов у окна, на самом деле человек, который сидит, поджав ноги.

– Поройся в загашниках «Бивина», – приказал Семен. – Найди упоминание про лотерею, выясни, кто и когда вручал Вере выигрыш.

– Уже понял, – прошелестел Кузя, – только чай возьму.

Шерстяные одеяла зашевелились и распались, замерцал голубой свет. Незнакомый мне Кузьма, оказывается, не дремал в тепле, а гулял по Интернету.

Тощая фигура в джинсах стекла с дивана и приблизилась к столу. Передо мной стоял подросток лет пятнадцати.

– Кекс есть? – спросил он у Семена.

– Возьми в буфете, – сказал тот.

Кузя шагнул влево и наступил на кота.

– Мяууу! – с негодованием завопил мурлыка.

– Не кричи, – шикнул на него Кузя, – и не раскидывай хвост по комнате, сиди скромно. Нет кекса.

– Он около вазы с яблоками, – подсказала я.

Парнишка не отреагировал, он маячил около стеклянной дверцы, покачиваясь с пятки на носок. Мне показалось, что мальчик меня не услышал, поэтому я окликнула его:

– Кузя! Кекс на верхней полке, слева.

Худенькое личико, украшенное очками в массивной темно-коричневой оправе, повернулось ко мне.

– Меня зовут Арсений Михайлович, – торжественно произнес тинейджер.

– Простите, пожалуйста, – смутилась я, – я думала, вы Кузьма!

– Нелепое предположение, – холодно заявил мальчик, – вы Пафнутия Меркуловна?

– Нет, можете обращаться ко мне Даша, – попыталась я наладить контакт.

– Надо же! – прищурился Арсений. – А я подумал, вы Пафнутия Меркуловна! Удивительно на нее смахиваете! На чем основан мой вывод? Ни на чем! Так же, как и ваш! Сеня, почему у нас сегодня один силос на ужин? Ты же терпеть не можешь овощи! Где свинина с жареной картохой?

– Мне нужна твоя помощь, – зачастил Собачкин, – необходимы любые сведения о Нике Моргуновой.

– Ща, – кивнул Арсений, схватил блюдо с кексом и потащился к дивану.

Глядя, как паренек заматывается в пледы и руками ломает кекс, я тихо сказала Семену:

– Твой младший брат очень суров. Почему ты зовешь его Кузей?

– Он мне не брат, – пояснил Собачкин, – фамилия Арсения Кузьмин. Ну как-то так пошло, что его в роте все Кузя да Кузя звали, я и привык.

– В роте? – заморгала я. – Это что значит?

Детектив взял чашку.

– Армейское подразделение, еще бывает дивизия, полк, батальон, ну и так далее.

Я окончательно растерялась:

– Арсений – сын полка? Он сирота и его воспитывают военные?

– Неа, – захихикал Собачкин и набил рот печеньем. – Мы вместе служили, два года оттрубили. Потом я на юридический поступил, а Кузя – на мехмат, он – компьютерный гений. Мы совладельцы агентства, наш профиль – поиск пропавших людей.

Я подавилась очередным печеньем.

– Сколько же ему лет?

– Двадцать восемь, Кузя на год меня старше и на столетие умнее, – вздохнул Собачкин.

Я судорожно закашлялась.

– В случае острой респираторной инфекции следует воспользоваться маской, которую необходимо менять каждые два часа, – прозвучало с дивана.

– Даше печенье не в то горло попало, – пояснил Семен.

– Есть следует сидя за столом, – не преминул заявить Арсений, – тщательно пережевывая пищу, запивая каждый кусок, тогда не будешь издавать неприличные звуки.

– Сами лопаете кекс на диване, роняя крошки на пледы! – возмутилась я.

– Мне простительно, я гений, – заявил Арсений. – Первая информация о Нике Моргуновой в ноутбуке.

Семен уткнулся в экран и с разочарованием воскликнул:

– Ничего нового, я это сам разузнал.

– Я же предупредил, первая! – подчеркнул Кузьмин. – Будет вторая, третья, четвертая. Дарья, ты любишь овощи?

Мне не хотелось поддерживать беседу с чванливым, дурно воспитанным парнем, но он оказался партнером Собачкина, а худой мир лучше доброй ссоры, поэтому я постаралась как можно приветливее ответить:

– Да, в основном ими и питаюсь!

– Ясно, почему Сенька силос на стол выставил! – пронудил Кузя. – Понравиться тебе решил. У него метода такая! Подстраивается под объект!

Я с изумлением воззрилась на Собачкина, а тот сердито буркнул:

– Глупости!

– Не, ты свининку уважаешь, – долетело с дивана, – лады, я заткнулся.

– Правильное решение, – одобрил Собачкин, – слово – серебро, молчание – золото.

– Ты предпочитаешь мясо? – спросила я у Семена.

– Нет, обожаю морковь с зеленым горошком, – солгал детектив и трогательно покраснел.