– Иди сюда, – зовет она.

Я стою у изножия кровати и пытаюсь совладать со своим телом. Но естество мое восстает. Мне глаз не оторвать от Хлои.

– Нам завтра рано утром выезжать. Мы должны отдохнуть.

Хлоя немного подается вперед, дотягивается до меня ногой, ее ступня гладит меня между ног.

– Успеем, – говорит она и улыбается тому, что чувствует ее нога.

Мы занимаемся любовью, затем избавляемся от джипа, охотимся, едим и снова любим друг друга в нашем настоящем обличье, вернувшись домой, срываем с мебели простыни и устраиваем себе постель.

Элизабет предпочитала проводить ночь в естественном обличье, а я – в человеческом, поэтому мы часто спали порознь. Хлоя доставляет мне невыразимую радость, охотно укладываясь со мной в одну постель. Она прижимается теплой спиной к моей груди и кладет голову мне на руку.

– Надеюсь, ты не возражаешь, – говорит она. – Я привыкла спать в человеческом обличье.

Жар ее тела будит меня в середине ночи. Я пытаюсь чуть-чуть отодвинуться, чтобы остыть. Но Хлоя стонет во сне и только поудобнее устраивает голову у меня на руке. Тогда я сбрасываю с себя простыню. Хлоя еще теснее прижимаются ко мне. Обняв ее, нежно целую сзади в шею. Слышно, как она дышит. Мне нравится, что она так близко. Я снова погружаюсь в сон.

Сон отступает, когда руки Хлои начинают блуждать по моему телу, они гладят меня, ласкают, дразнят, а ее губы покрывают меня поцелуями. Мои глаза прикрыты, я еще не до конца проснулся. Позволяю ее рукам делать со мной все, что им захочется. Губы ее приникают к моим – и я сильно возбуждаюсь. Хлоя перекатывает меня на спину и, оседлав, впускает в себя. Я улыбаюсь этому влажному, теплому удовольствию, тянусь к ней, беру в руки ее груди. Странно, но они кажутся мне полнее и больше Чуть приоткрываю глаза – ровно настолько, чтобы заметить, что первые лучи солнца проникли в комнату. Потом открываю их окончательно и вижу перед собой… белокожую блондинку. Я вскрикиваю и в испуге отдергиваю от нее руки. Блондинка, давясь от смеха, падает на меня ничком. В промежутках между приступами хохота женщина стонет:

– Питер! Это же я! Это я, Хлоя!

Но соломенно-желтые шелковистые длинные волосы этой женщины не имеют ничего общего с черными кудрями моей Хлои. Кожа у нее белая, как сметана, без тени загара. Эта незнакомая женщина все еще сидит на мне верхом. Она выпрямляется и прикрывает ладонями свои груди.

– Я подумала, что лучше мне измениться перед поездкой в Кингстон,- смеясь, объясняет она и, раскачиваясь из стороны в сторону, то и дело встряхивая белокурыми волосами, демонстрирует мне себя во всех подробностях.

– Тебе не кажется, что Вирджил Клейпул очень удивился бы, увидев, что у Чарльза и Саманты Блад чернокожая дочь?

Она, конечно, права, и все-таки, на мой взгляд, теперь она слишком напоминает гибрид куклы Барби и своей матери в молодости. Коснувшись ее грудей, я говорю:

– Ты думаешь, размер твоей груди тоже вызвал бы недоверие у мистера Клейпула?

Хлоя накрывает мои ладони своими.

– Я просто подумала, что такая грудь больше подойдет блондинке.

– Надеюсь, после посещения Клейпула ты снова станешь прежней?

– Это зависит от тебя, – мурлычет Хлоя. Она трется о меня, как кошка, пока я не возбуждаюсь снова. – Тебе придется доказать мне, что ты хочешь, чтобы я снова стала самою собой.

Мы задерживаемся в Фолмуте для того, чтобы в торговом центре купить одежду для меня и наряд для Хлои, который вместил бы ее новые, более пышные формы. Она выбирает зеленое шелковое платье с глубоким вырезом.

После проселочных дорог внутренней части острова ехать по А1 – современной автостраде, идущей вдоль побережья, – просто наслаждение. Еще довольно рано – машин немного, и мы на довольно большой скорости благополучно проезжаем Убегающую бухту и Очо-Риос. Но когда дорога заворачивает к порту Мария, движение становится гораздо оживленнее за счет автомобилей, направляющихся в Кингстон, набитых пассажирами и их ручной кладью.

Водители борются за место на автостраде, кричат, обзывают друг друга, непрерывно сигналят. На перекрестке, где я оказываюсь единственным, кто не желает ехать на красный, Хлоя теряет терпение.

– Дай-ка я поведу!

Пожав плечами, я уступаю ей руль.

«Наши женщины – вот кто истинные воины, – посмеивался мой отец. – Мы, мужчины, не способны на столь безрассудные поступки, как они».

Хлоя – не исключение. Она на большой скорости ввинчивается в поток машин, ловко обходит «тойоту», в последний момент уворачивается от мчащегося навстречу грузовика. Она просто сияет:

– Обожаю водить машину!

Я киваю и еще раз проверяю, надежно ли пристегнут. Не доезжая бухты Анното, Хлоя сворачивает на A3. Мы вновь направляемся внутрь страны, к подножию Голубых гор.

– Смотри.- Я хочу обратить внимание Хлои на то, как красиво вокруг, но она смотрит только на дорогу, упрямо выставив подбородок. Моя подруга целиком сосредоточена на соревновании с другими водителями.

К вечеру мы добираемся до Кингстона. Спустившись с гор, мы видим перед собой раскинувшийся на равнине город.

– Нам нужно в новую часть города, – уточняет Хлоя. -- Дерек говорил, что офис Клейпула – на верхних этажах здания «Харви». Это на пересечении Миддл-Роуд и Эсперанс авеню. Дерек говорил, что это самое высокое здание и единственное целиком белое.

Я указываю на белый параллелепипед. Здание слишком простое по архитектуре и совсем не элегантное. Вокруг – дома поменьше, но архитектурно – гораздо интереснее.

– Наверное, это оно, – предполагаю я.

Хлоя кивает и пытается пробраться к белому чудовищу, лавируя среди машин. Их внезапно становится слишком много, как в большом городе. Только через полчаса нам удается найти место для парковки у здания «Харви». Хлоя выключает зажигание и говорит:

– Пожалуйста, предоставь мне объясняться с ними.

Хотя «Клейпул и сыновья» и занимают верхние этажи такого большого здания, но у них нет ни элегантности, ни размаха концерна «Ла Map». Перед нами скромная деревянная дверь, на которой лишь номер 1512 и простая медная табличка с надписью «Клейпул и сыновья».

Секретарша, пожилая женщина-ямайка, худая, довольно светлокожая, с лицом и руками, изборожденными морщинами, сидит за скромным письменным столом посередине приемной. Напротив ее стола, у стены, стоят в ряд четыре деревянных стула. Все стены однообразно белые, кое-где в пятнах. Офис явно нуждается в ремонте. Женщина поднимает на нас глаза:

– Да? Чем могу служить?

– Мы хотели бы видеть Вирджила Клейпула, -говорит Хлоя.

– У вас назначена встреча с ним?

Хлоя выразительно оглядывает совершенно пустую приемную, скользит взглядом по пустым стульям.