– Что? Что случилось?

– Черт возьми, женщина, подробности – потом!

А сейчас у меня все кости переломаны. Мне нужна твоя помощь. Я в яме, за поворотом.

– Как ты там оказался?

– Все этот проклятый Питер! Давай быстрее!

Саманта Блад, в своем настоящем обличье, появляется в воздухе, как раз когда я въезжаю в долину. Она видит меня и описывает круг над моей машиной.

– Пока вы будете драться со мной, ваш муж умрет, – предупреждаю я. – Лучше поспешите ему на помощь. У меня нет желания убить вас.

– Если, вернувшись, мы еще застанем тебя и мою дочь, то нападем на вас, – злобно шипит Саманта.

Чарльз сильно пострадал. Он долго будет очень слаб. Ему сейчас потребуются отдых, усиленное питание и покой.

– Если вы с Чарльзом попробуете сразиться со мной и Хлоей прямо сейчас, вы оба погибнете. Хотите, чтобы вас убила собственная дочь? – спрашиваю я.

Она улетает, оставив мой вопрос без ответа.

– Питер? Ты уже близко? – мысленно спрашивает Хлоя.

– Да. Ты готова?

– Готова ли я? Да я дождаться не могу, когда выберусь из этой проклятой комнаты! Свои вещи я собрала еще утром, как только отец выехал из дому. Надо только открыть дверь, быстро найти несколько сумок, чтобы все это сложить, и можно ехать.

Я подъезжаю к дому, резко торможу и сразу выскакиваю из машины. Достаю из багажника джипа железный ломик, через две ступеньки взбегаю на крыльцо и бегу к комнате Хлои. Дверь закрыта на массивный железный засов. Сверху еще навешен старый ржавый замок. Заперто на совесть! Хороши родители! Я размахиваюсь и изо всех сил ударяю ломиком по замку. Летят искры, эхо удара разносится по всему дому. Но замок выдерживает.

– Питер, надо сходить за ключом. Я догадываюсь, где мама хранит его, – говорит Хлоя.

– Так быстрее, – беззвучно отвечаю я, еще раз занося ломик над головой. Ломик опускается снова и снова. Но замок держится!

За дверью смеется Хлоя.

– Глупенький, – нежно думает она. – Все будет проще, если дойти до комнаты моих родителей и заглянуть в верхний ящик сто…

– Обойдусь! – кричу я и размахиваюсь еще раз.

На этот раз удар так силен, что у меня немеют руки.

Засов разлетается на куски, замок беспомощно болтается. Я врываюсь в комнату.

Моя невеста ждет меня в человеческом обличье. Она сидит на краешке кровати, от волнения сцепив руки, и прижав их к груди. Поза обожания.

– Ты – мой герой! – говорит Хлоя полушутя – полусерьезно.

Я хмурюсь в ответ на ее поддразнивание:

– Кажется, дверь открыта, не так ли?

Хлоя кивает.

– Но с ключом было бы гораздо меньше возни,- говорит она с улыбкой. Она встает, подходит и обнимает меня. – А ты, оказывается, очень упрямый.

Но… – Она целует меня. – Зато все было очень красиво и романтично.

Я тоже обнимаю ее и целую, заново открывая для себя мягкость ее губ. Хочется держать ее в объятиях долго-долго, но мне слишком хорошо известно, что очень скоро вернутся Чарльз и Саманта Блад.

– Нам надо бежать, – говорю я.

Хлоя кивает, но не двигается с места. Она с улыбкой смотрит мне в глаза. Я качаю головой:

– Нам надо поскорее отсюда убираться.

Она все не сводит с меня глаз:

– Я так рада, что ты здесь!

– Я тоже. – Я замечаю ее одежду, аккуратно

сложенную на кровати. – Где бы нам раздобыть чемоданы?

– Ты меня не понял. Мне кажется, я действительно влюбилась в тебя. Я не была уверена, что смогу испытать это.

– Хлоя, я очень рад, – со вздохом отвечаю я. – Я тоже тебя люблю, но нам пора. А что Филипп?

– Это его дом. Он не хочет уезжать отсюда.

Я пожимаю плечами.

– Что ж… Но уж нам-то определенно пора.

Хлоя делает знак следовать за ней и ведет меня в комнату своей матери. Она некоторое время роется в шкафу. Я жду, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец она вытаскивает два кожаных чемодана и отдает их мне. Шаловливо улыбаясь, она говорит:

– Мне надо еще кое-что найти.

И снова ныряет в шкаф. Через несколько минут выныривает с маленькой плетеной шкатулочкой и старинной книгой в потрепанном кожаном переплете.

– Что это такое? – спрашиваю я.

– О! Это все мамины травы, коренья, листья, в общем, все, что нужно для приготовления настоев, в том числе свадебного напитка. – Хлоя усмехается. – Мама и сейчас зла на меня, но когда обнаружит, что пропали все ее снадобья, она будет просто в бешенстве! Или ты думал, что я убегу с тобой, не взяв приданое?

– Мама, мы уже в пути, – беззвучно сообщает Хлоя Саманте Блад.

Мы мчимся в джипе по долине.

– Скатертью дорога! -отвечает ей Саманта.

Хлоя вздрагивает от холодных и злых мыслей матери.

– Ты несправедлива, мама. Я твоя дочь. Это хоть что-то должно для тебя Значить! Я не сделала тебе ничего плохого.

– Ты пошла против нас.

– А чего ты ожидала? Он мой мужчина, он отец моей дочери.

– Он предал твою сестру! Он и тебя предаст.

– Нет!

– Он чуть не убил твоего отца. Прилетай, взгляни, что он с ним сделал, Хлоя. Мне понадобится не

сколько часов, чтобы вытащить его из этой ямы. Посмотри на его искалеченное тело в искореженной

груде металла, насаженной на острый камень, и тогда скажи мне, могу ли я принять Питера в нашу семью!

– Отец убил бы его.

– Вот было бы славно!

– Мама, нам все-таки лучше было бы помириться. Иначе вы можете никогда не увидеть своих внуков.

Наше сознание заполняет резкий смех Саманты:

– Это кто же вам сказал, что вы получите Генри обратно? Мой муж не единственный из семьи Блад, кто способен сразиться с Питером. Посмотри на Дерека и на Питера и скажи мне, кто из них сильнее.

– Мама, пожалуйста!

– Убирайтесь! Но помните, что мой муж поправится. И когда это случится, вам придется опасаться не только Дерека.

Хлоя горько качает головой, закусив губу. Она замыкает свое сознание, не желая больше разговаривать с матерью, хотя та продолжает браниться. Ее ругань сопровождает нас до конца долины.

Моя невеста сидит, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, и смотрит прямо перед собой. Я с трудом подавляю в себе желание остановить машину, обнять и утешить Хлою. Пытаться разговорить ее – бесполезно. Не в моих силах залечить рану, нанесенную матерью.