Джип с открытым верхом стоит в дюжине ярдов от выхода из пещеры. Я подхожу к машине, вытираю утреннюю росу с сидений. Мотор заводится с одного поворота ключа.

– Хлоя! – мысленно зову я.- Я выбрался.

Мне приходится позвать еще дважды, прежде чем она откликается:

– Что, Питер?

– Я уже еду.

Даю задний ход, разворачиваюсь и выезжаю на дорогу.

– Ты где?

– Недалеко от Страны Дыр. У меня джип. Думаю, что смогу вспомнить дорогу в Яму Моргана.

– А дальше что? Ты не справишься с ними обоими. Будь даже отец один, его нелегко победить.

– Если бы я собирался сражаться с ними, я бы просто прилетел в Яму Моргана. Когда твой отец выезжает в Кингстон?

– Он говорит, что завтра. Я удивлена, что он на это решился. Когда-то мне пришлось упрашивать его несколько месяцев, чтобы он позволил Дереку научить меня водить машину. Чтобы он согласился, мне пришлось пообещать, что я никогда не стану выезжать за пределы долины. Отец ненавидит автомобили. Не думаю, что он садился за руль с тех пор, как опробовал «лендровер», когда Дерек купил его. А это было восемь лет назад.

– А твоя мать?

– Она останется смотреть за домом.

– Разве это нельзя поручить Филиппу?

– Нет. Они его тоже заперли. После твоего побега. О чем ты думаешь, Питер?

Как бы мне ни хотелось размозжить голову Чарльзу Бладу, приходится принимать в расчет его габариты.

– Я думаю о том, что должен быть другой способ справиться с твоим отцом.

С дороги, ведущей в Трои, сворачиваю в Страну Дыр. Оказывается, я прекрасно помню, как мы ехали с Дереком.

– Что, если ты с ним все-таки не справишься?

– Что ж, тогда, если они не убьют меня сразу, я скажу им все, что они хотят знать о сокровище.

Генри не должен пострадать. Но…

И тут я представляю себе крутой обрыв возле поворота на Яму Моргана, так и вижу большие острые камни, торчащие на дне впадины.

– Но не думаю, что до этого дойдет, – заканчиваю я.

При том что еду я медленнее, чем Дерек, до поворота на Яму Моргана мне удается добраться задолго до ночи. Проехав мимо пропасти, разворачиваюсь, еще раз проезжаю мимо нее, нахожу подходящее место и прячу джип в кустах у дороги. В густой зелени машину совершенно не видно.

Остаток дня я провожу, собирая листья и ветки, маскируя джип так, чтобы его нельзя было заметить с дороги. С наступлением ночи сажусь за руль. Все тело у меня болит, в животе урчит, глаза слипаются.

– Хлоя! – зову я.

– Да?

– Как ты узнаешь, что твой отец уехал?

– Я услышу.

– Пожалуйста, сразу дай мне знать. Сейчас я должен отдохнуть.

– Хорошо.

– Хлоя, завтра мы будем вместе.

– Как бы мне этого хотелось, Питер!

– Больше я никому не позволю разлучить нас.

– Спи, Питер. Я жду тебя.

Всю ночь на меня льет дождь и донимают насекомые. И все же я просыпаюсь лишь на какие-то мгновения, а потом снова засыпаю. Только зов Хлои спустя несколько часов после рассвета полностью пробуждает меня от дремоты:

– Вставай, Питер! Отец уже выехал.

Я резко выпрямляюсь на сиденье, включаю зажигание, разогреваю мотор.

– Значит, он будет здесь через несколько минут, – говорю я.

Смех Хлои заполняет собою все мое сознание. Я улыбаюсь. Давно мне не приходилось слышать, чтобы она так весело смеялась. Все радостное и счастливое для нас осталось там, в прошлом, до этого проклятого свадебного пира.

– Ты просто никогда не видел папу за рулем, – говорит она. – Он окажется там гораздо позже, чем ты думаешь.

Проходят пятнадцать минут, потом полчаса, прежде чем до меня доносится низкое урчание мотора «лендровера». Я привстаю, опираюсь на ветровое стекло и убираю несколько веток, чтобы обеспечить себе обзор. Потом снова сажусь за руль, завожу джип и жду Чарльза Блада.

Наконец показывается «лендровер». Чарльз Блад сидит, вцепившись в руль так, как это делают старики. Он напряженно смотрит вперед, то и дело опасливо поглядывая в боковые окна.

Я дожидаюсь момента, когда машина оказывается прямо напротив меня, до отказа выжимаю педаль газа. Джип делает рывок вперед и врезается «лендроверу» в бок. На дверце вмятина, стекло разбито вдребезги. Вдруг – р-раз! – и в «лендровере» надувается аварийная воздушная подушка. К моему удивлению, машина Блада сдвигается к пропасти всего лишь на фут.

Оглушенный столкновением, прижатый к своему сиденью подушкой, Чарльз с трудом поворачивает голову и замечает меня.

– ТЫ! – мысленно цедит он.- СЧИТАЙ, ЧТО ТЫ МЕРТВЕЦ!

Моя нога все еще на педали газа. Все четыре колеса крутятся как ненормальные. «Лендровер» подвигается еще на несколько дюймов к краю. Я стискиваю зубы, покрепче вцепляюсь в руль и… жму на газ.

Мой джип окутывает облако пыли. «Лендровер» подползает к обрыву еще на несколько дюймов, потом на фут.

Чарльз наконец понимает, что ему грозит.

– Черт тебя побери! – орет он и сам жмет на газ, но слишком поздно. Его машина хочет рвануться вперед уже тогда, когда ее передние колеса почти висят над пропастью. Они крутятся в воздухе. Я снимаю ногу с педали и спокойно наблюдаю за «лендровером», который, как в замедленной съемке, соскальзывает в пропасть. Он задевает за какой-то куст у самого края, замирает на секунду, боковые колеса уже висят в воздухе, и видно днище автомобиля.

– Довольно! – беззвучно вопит Чарльз Блад. – Ты победил, черт с тобой! Помоги мне выбраться!

– И что дальше? – интересуюсь я.

Руки Чарльза судорожно хватаются за дверцу. Показывается его голова. Он пытается вылезти в окно.

– А дальше… я разорву тебя на куски!

Моя нога вновь выжимает педаль акселератора. Джип делает рывок, бьет «лендровер» в брюхо. Я резко торможу, а «лендровер», кувыркаясь в воздухе, летит на дно с Бладом внутри. Я вылезаю из джипа и бросаюсь к обрыву. «Лендровер» падает, задевая деревья, бьется о камни и, наконец, ударяется об острые белые осколки скал, торчащие на дне. Теперь машина дном вверх насажена на самый большой из них. Ее колеса продолжают крутиться в воздухе.

Я надеялся, что будет взрыв и много огня, как в боевиках. Тогда бы все было кончено. А теперь этот подлец не погибнет, а всего лишь отделается ранениями. Впрочем, Хлоя так и хотела.

Словно в подтверждение моих подозрений, до меня доносятся мысли Чарльза:

– Саманта! Ты мне нужна. Я застрял в этой чертовой машине!