– Но возвращаться-то в замок неохота! – крикнул Ганцзалин.

– Возвращаться нельзя, – отвечал Загорский. – Ничего хорошего нас там не ждет, можешь мне поверить.

Он оглянулся назад – преследователи выстроились широкой дугой и нахлестывали своих лошадок уже саженях в двухстах от них.

– Странно, что не стреляют по лошадям! – крикнул Загорский. – Самый простой способ нас остановить.

Словно услышав его, скакавший впереди всадник поднял ружье и выстрелил. Беглецы инстинктивно пригнулись, но пуля просвистела где-то сбоку, довольно далеко от них.

– С другой стороны, – прокричал Загорский, нахлестывая свою лошадку, – стрелять на скаку довольно опасно – можно и в человека попасть.

– Может, они этого и хотят, – отвечал Ганцзалин.

Не сговариваясь, все трое разъехались чуть пошире, чтобы не быть слишком удобной мишенью.

Раздался еще один выстрел, потом еще. Загорский чертыхнулся – пуля оцарапала бок его серого, тот сбился с аллюра, метнулся в сторону, заскакал криво. Не без труда Нестор Васильевич выправил его и снова пустил в галоп.

– Пристрелялись, мерзавцы, – крикнул он. – Теперь жди беды!

– Прибавим ходу! – прорычал Ганцзалин.

Они подхлестнули было лошадей, но, оглянувшись, увидели карлика, который на своем мелком коньке неумолимо отставал от них с каждой секундой, и так же неумолимо настигали его воины княжны.

– Скачите! – крикнул брат Цзяньян, охаживая плеткой своего коня. – Ничего! Я задержу их.

– Они гонятся за нами, он им не нужен! – крикнул Ганцзалин Загорскому.

– Не нужен, – согласился Загорский. – Как раз поэтому нельзя его бросить. Без нас его просто убьют.

И Нестор Васильевич перешел с галопа на шаг. Волей-неволей следом за ним натянул поводья и его помощник.

– Надеюсь, они не убьют нас прямо тут, на месте, – хмуро сказал Ганцзалин.

– Надеюсь, что нет, у меня на сегодня были другие планы, – кивнул Загорский.

Все трое остановились окончательно и повернулись лицом к неторопливо подъезжавшим преследователям. Погоню возглавлял один из мужей Даримы, Пхубу́ Цита́н, человек молодой, но крайне тщеславный. Он остановился саженях в десяти от Загорского и стал его задирать.

– Эй, Дэ Шань! – крикнул он по-тибетски. – Да ты ведь совсем не умеешь скакать на лошади. Если бы за мной так гнались, я бы давно уже был в Лхасе.

Цзяньян-гоче перевел.

– Не сомневаюсь, – отвечал Загорский. – Смелость твоя известна всем вокруг – потому ты и бегаешь от врагов так быстро. Вот только волку незачем бежать от зайца, потому я и не бежал от тебя.

Пхубу Цитан вспыхнул от ярости.

– Ты без пяти минут покойник – и еще смеешь дерзить?! На колени, старый пес!

– Пес на колени перед зайцем не становится, – отвечал Нестор Васильевич, – природа не знает таких чудес.

– Ты, похоже, не признаешь величия божественной Даримы! – оскалился тибетец. – Посмотри тогда, что тебя ждет.

Он взял кожаный мешок, притороченный к седлу, раскрыл его и изо всей силы метнул в сторону беглецов. Из мешка вылетел какой-то круглый предмет, упал на землю и подкатился к ногам Загорского. Тот изменился в лице – с земли на него глядела отрезанная голова Ринпуна Джигме. Рот его был мученически оскален, на шее запеклась черная кровь.

– Вот как владычица жалует предателей! – захохотал Пхубу Цитан. – Мне велено доставить всех вас к ней, вас тоже ждет достойная вашей низости награда.

– Откуда тебе знать, что нас ждет? – спросил Загорский насмешливо. – Ты даже своей кармы не знаешь, откуда же тебе знать судьбу других людей?

– Моя жена, божественная Дарима, делится планами со своими мужьями и спрашивает у них совета, – высокомерно заявил тибетец.

Загорский только усмехнулся: его жена! Да, он, может быть, ей муж, но она ему вряд ли жена. Сколько недель она не допускает его к своему ложу? А советчик из него, кажется, еще хуже, чем любовник.

Воины, окружавшие незадачливого мужа, засмеялись. Пхубу Цитан покраснел от ярости.

– Да знаешь ли ты, что владычица разрешила мне убить тебя? – рявкнул он.

– Да, разрешила – но только в том случае, если я буду сопротивляться, – отвечал Загорский. – А иначе ты бы убил меня сразу, как только увидел.

Воины согласно закивали: похоже, иностранец опять угодил в точку.

– Зачем мы говорим с этим дураком? – прошептал Ганцзалин. – Давайте попробуем отнять у них хотя бы пару ружей и уравнять шансы.

– Не будем слишком спешить, – негромко сказал Загорский. – Во-первых, есть опасность получить пулю в лоб, во-вторых, ситуация может измениться в любой момент.

Тем временем Пхубу Цитан, справившись со своим гневом, спокойно заявил, что может убить Загорского в любой момент, а владычице сказать, что тот сопротивлялся. На это Нестор Васильевич отвечал, что ничего подобного тот не сделает, потому что вокруг слишком много свидетелей, которые донесут Дариме, что он трусливо применил ружье против безоружного только потому, что имеет заячий характер. Если же он хочет говорить как мужчина с мужчиной, пусть даст ружье и ему, и тогда они посмотрят, кто тут воин, а кто – просто заяц.

– Довольно болтать языком, – грубо прервал его тибетец. – Разворачивайте коней и езжайте за нами.

В этот миг за спиной Загорского послышался дальний топот копыт. Пхубу Цитан посмотрел вперед и переменился в лице. Рука его легла на приклад ружья, жест этот повторили остальные воины. Загорский и Ганцзалин оглянулись.

По равнине быстрой рысью неслись к ним три десятка людей в кирпично-коричневых рясах. У каждого к луке седла была прикреплена винтовка.

– Не знал, что здешние монахи так хорошо вооружены, – шепнул Загорский Цзяньяну-гоче.

– Это охранники, такие есть в каждом монастыре, – отвечал карлик.

– И что же, они могут применить свое оружие? – полюбопытствовал Нестор Васильевич.

– Могут. И если надо, применят, не задумываясь.

Монахи-охранники тем временем подскакали совсем близко и встали полукругом за спиной беглецов, как бы прикрывая их со спины. Вперед выехал один, похожий больше на профессионального борца, чем на служителя богов.

– Я – брат Тобгял, – сказал он (разговор Загорскому переводил брат Цзяньян), – я траппа здешнего монастыря, а кто вы, и что вам здесь нужно?

– Ты знаешь меня, брат Тобгял, – несколько нервно отвечал Пхубу Цитан. – Я – муж божественной Даримы, владычицы этих мест. Мы приехали за беглецами, которые стоят перед вами, и хотим вернуть их госпоже.

Брат Тобгял неторопливо осмотрел Загорского, Ганцзалина и Цзяньяна-гоче, потом снова повернулся к собеседнику.

– Эти люди не похожи ни на рабов, ни на крепостных. Один из них – явно из западных земель, другой выглядит как китаец, а третий – такой же монах, как и мы сами. Как можете вы принуждать их идти куда-то?