— И ты так и не узнала, как его зовут? Если бы это было кино, ты бы обязательно где-нибудь случайно с ним столкнулась.

— Но это не кино, и я не столкнулась. Как бы то ни было, я выучила урок: бери быка за рога; пользуйся удобным моментом; не упускай свой шанс.

— И в результате ты пришла к тому, что работаешь на Макса, живешь в его доме. И ты счастлива, не так ли? — Джек откинулся на спинку стула. Его темные глаза лукаво блестели. — Что ж, это помогает.

Смущенная его взглядом, Тилли спросила:

— А каким ты был в школе? Случалось ли, что девочка нравится тебе, а ты не знаешь, как с ней заговорить?

Джек склонил голову набок.

— Из-за опасения, что она меня отошьет? О да.

— Серьезно? Ах, это так мило. Не ожидала, что ты в этом признаешься.

Джек был ошарашен:

— Мило?

— Извини, но это так. Просто не могу представить, что ты нервничаешь, даже в школе.

— Ну а я нервничал.

— И что же было потом? После всех этих заигрываний ты набрался храбрости пригласить ее погулять?

Он абсолютно серьезно кивнул:

— Набрался. Но она сказала, что это не очень хорошая идея, потому что она моя учительница по математике.

Тилли едва не разлила кофе.

— Твоя учительница! Сколько же ей было?

— Двадцать пять. А мне семнадцать. Так что вот, она меня отшила. — Джек помолчал. — Но через три года она неожиданно позвонила мне и спросила, нет ли у меня желания встретиться, сходить куда-нибудь посидеть. В общем, на это ушло немало времени, но в конечном итоге я добился свидания с ней.

Без четверти десять, оставив Бетти спать в ее корзинке, они выехали за Лу.

— Надеюсь, она хорошо провела время. — Тилли принялась рисовать сцены в школьном актовом зале: — А что, если Эдди пригласил ее танцевать? А что, если нет? А что, если заиграла медленная музыка, подружек Лу пригласили, а Эдди застеснялся? — Она скривилась, когда ей в голову пришла новая мысль. — А что, если он пригласил другую девочку? О Боже, бедняжка Лу, осталась одна-одинешенька подпирать стену и делать вид, будто ей безразлично…

— Ясно, именно так было с тобой…

— Может, один раз. Или два. Заткнись, — приказала Тилли, увидев, что он ухмыляется. — Это жуткое чувство. А мальчишки иногда могут быть такими козлами: игнорируют тебя намеренно, чтобы тебе стало еще хуже. Мы не знаем — может, все это время Лу мучилась, наблюдая, как все танцуют медленный танец, и изо всех сил крепилась, чтобы не заплакать… Что ты делаешь?

До Харлстон-Холла было еще несколько миль, а Джек вдруг стал сбавлять скорость. Он въехал в скрытую в зарослях подворотню, остановил машину и выключил двигатель. Может, эти чашки кофе слишком сильно сказались на его мочевом пузыре? И он решил сбегать за живую изгородь, чтобы пописать? Если это так, причем менее чем через десять минут после отъезда из Бич-Хауса, то это может подпасть под категорию тех самых вещей, который навсегда отталкивают от человека.

Вероятно, это несправедливо, но честно. Пусть и неутешительно в одном плане, зато во всех остальных только к лучшему.

Щелк. Джек отстегнул ремень и повернулся к Тилли. В кромешной темноте она смогла разобрать только очертания его лица и блеск глаз. Почему он ничего не говорит? Наверное, смущен. Слабый мочевой пузырь — это не признак мачо, верно? Это не то, о чем хочется кричать на каждом углу.

Чтобы помочь ему, Тилли осторожно проговорила:

— Все в порядке, я не буду смотреть.

Пауза.

— То есть?

— Так ты выходишь?

— Зачем?

О Господи, ну вот, теперь она его обидела. Он собирается делать вид, будто не понимает, что она имела в виду? Почему мужчины такие гордые?

— Послушай, ведь это ты остановил машину. Ты забыл, что мы ехали за Лу? Не стесняйся, — сказала Тилли. — Здесь нечего стыдиться. Если тебе надо выйти, выйди.

Джек закинул голову и расхохотался.

— Так вот что ты подумала? Вот это да, верх взаимного непонимания. Вот уж чего у меня нет, так это слабого мочевого пузыря.

— Гм. Тогда… хорошо! — Чувствуя себя полной идиоткой, Тилли сказала: — Но нам все равно надо ехать в школу. Лу будет нас ждать.

— А ты не думаешь, что у нее решается вопрос всей жизни и она молится о том, чтобы мы не появились вовремя и не испортили ей весь кайф?

— Но…

— Тилли, я не предлагаю сидеть здесь два часа и играть в «Монополию». Я просто захотел остановиться на пару минут. А ты уже потратила одну из них на то, чтобы любыми способами выгнать меня из машины.

Тилли с негодованием заявила:

— Я не выгоняла тебя. Я просто хотела помочь.

Голос Джека стал другим.

— Твоя помощь была бы действеннее, если бы ты перестала делать поспешные выводы.

В следующую секунду он завел двигатель, задним ходом ловко выехал из подворотни и покатил в Харлстон-Холл. Все это он проделал так быстро, что Тилли не успела отреагировать. Даже если бы сообразила, зачем Джек останавливается, сейчас ее надежды все равно разбились в прах. Ощущение было такое, будто Санта-Клаус вернулся, схватил оставленный им ранее мешок с подарками и улетел. Ей казалось, что из нее… выкачали воздух. Теперь она никогда не узнает, намеревался ли он сделать то, на что она в глубине души так надеялась.

Джек прибавил скорость, и живые изгороди по обе стороны улицы слились в сплошную линию. Через полминуты они доехали до перекрестка и повернули налево, на главную улицу, Харлстон-роуд. Тилли вздрогнула, когда в свете фар появилась большая ночная бабочка, которая в следующую секунду разбилась о лобовое стекло. Бедная бабочка, печальный конец для ее вечера. Пять минут одиннадцатого, они будут на месте менее чем через…

— Черт побери. — Джек ударил по педали тормоза. На этот раз, не имея поблизости подворотни, он остановился на боковой полосе и выключил двигатель. — Вот зачем я останавливался.

Он обнял ее, и поцелуй, о котором она столько думала, состоялся. Тилли ощутила прикосновение его губ, почувствовала, как его ладонь легла ей на затылок, а его длинная челка защекотала щеку… Господи, он оказался фантастическим мастером поцелуев! Тилли казалось, будто ее подхватила огромная волна радости и понесла в бесконечность.

Ну не совсем в бесконечность. Через некоторое время поцелуй закончился. Изо всех сил стараясь дышать ровно и не выглядеть ошеломленной, Тилли спросила:

— И зачем это?

— Просто любопытно. — Судя по голосу, Джек улыбался. — Только не говори, что тебе не было любопытно.

Как она может дышать спокойно, когда ее сердце стучит чаще, чем кастаньеты? Как она может говорить ровным голосом, когда у нее внутри все звенит от прикосновения его губ? Интересно, он так же действует на всех, кого целует?