— Пока не ворвется Стелла и не начнет выкрикивать оскорбления. Все в порядке, — поспешно добавила Эрин, — она здесь не появится. Она преследует меня.

— Не переживай. Ну и ну, сколько времени? Я должна быть у парикмахера. — Заплатив за шарф, Кей уныло проговорила: — Видишь, до чего я дошла? Заполняю пустые дни походами в салон, чтобы подкрасить корни волос и ресницы. Грустно, правда?

У Тилли зазвонил телефон. Порывшись в сумке, она достала его и нажала кнопку приема вызова.

— Здравствуйте, это миссис Херон из Харлстон-Холла.

— Ой, здравствуйте! — Миссис Херон была директрисой Лу. Тилли машинально расправила плечи и сосредоточилась. — Все в порядке?

— Луиза не пострадала. Но боюсь, у нас произошел… инцидент. — Миссис Херон тщательно подбирала слова: — Я пыталась дозвониться до мамы Луизы, но она не отвечает.

— О, она здесь! — Прикрыв микрофон, Тилли обратилась к Кей: — Где твой телефон?

— Дома, на зарядке. Кто это?

— Миссис Херон. — Тилли наконец-то сообразила передать телефон Кей.

— Алло? Это мама Лу. Что случилось?

Тилли и Эрин внимательно следили за лицом Кей, а та сосредоточенно слушала. Наконец она сказала:

— Мы едем, — и отключилась.

— Что за инцидент? — От страха у Тилли сердце едва не выпрыгивало из груди.

— Она сказала, что все объяснит, когда я приеду. Но это как-то связано с Эдди Маршалл-Хикксом.

— Что? — Боже, Лу только тринадцать. Неужели ее застукали на чем-то предосудительном? — Они, гм… целовались? Разве из-за этого нужно звонить родителям?

— Не знаю. Сомневаюсь. — Шокированная и озадаченная, Кей добавила: — Она сказала, что была драка.

Драка. Ну, это что-то посерьезнее поцелуя.

— Надо позвонить Максу. — Тилли потянулась за телефоном, но Кей его перехватила:

— Нет, не надо. Миссис Херон тоже сказала, что не надо. Лу не хочет, чтобы он знал.

— Теперь уже не скажешь, что мне нечем занять время. — Кей отменила свой визит к парикмахеру, и у нее бурно разыгралось воображение. — Если этот мальчишка попытался что-то сделать с Лу, я добьюсь, чтобы его арестовали. А вообще-то я голыми руками вырву у него сердце.

Они доехали до Харлстон-Холла за рекордно короткое время. Остановив машину у самого входа, Тилли выключила двигатель и побежала вслед за Кей.

Школьная секретарша ждала их в приемной и проводила в директорский кабинет — помещение с высокими потолками и отделанными деревянными панелями стенами.

— О Боже… солнышко, что он с тобой сделал?

Лу была бледна, вид у нее был истерзанный. Блузка была порвана и заляпана грязью, черные колготки зияли дырами. Всхлипнув, Кей бросилась к ней и обняла, приподняв над стулом.

— Детка моя, не переживай, мы вызовем полицию, этому мальчишке не поздоровится, он пожалеет, что родился на свет…

— Миссис Дайнен… э-э, мисс Макенна, вы позволите мне высказаться? — Астрид Херон, выглядевшая очень величественно за своим письменным столом, кивком указала Кей на место рядом с Лу. — Думаю, вам надо успокоиться и внимательно выслушать…

— Успокоиться? Успокоиться?! Как вы можете такое говорить! — завопила Кей. — На мою дочь напали, и через минуту здесь будет полиция.

— Мам, на меня не нападали, — сказала Лу.

— Но… но… — Кей диким взглядом по очереди оглядела Лу, миссис Херон и Тилли. — Вы сказали, что была драка.

Миссис Херон мрачно произнесла:

— Все верно. И боюсь, ваша дочь была зачинщицей. Она причинила серьезный физический ущерб другому ученику, и, боюсь, могут быть последствия…

— Подождите, вы утверждаете, что моя дочь на кого-то набросилась? Лу! — Кей с трудом верила своим ушам. — Это правда? Ты подралась с другой девочкой? Из-за Эдди Маршалл-Хиккса?

— Ой, мам, нет. — Лу замотала головой. — Как ты могла об этом подумать? Естественно, я не дралась с другой девочкой!

— Эдвард Маршалл-Хиккс — это тот самый ученик, на которого она набросилась, — заявила миссис Херон.

— Что?

— Я хорошенько врезала ему, и теперь у него фингалы под обоими глазами. — Лу совсем не раскаивалась. — И почти сломала ему нос.

Черт побери. Тилли, наблюдавшая за всем из угла кабинета, услышала гордость в голосе Лу.

Кей в ужасе поднесла руку ко рту.

— Но зачем? Зачем ты это сделала?

— Затем, что он заслужил.

— Но… я думала, что он тебе нравится.

— Мам, я же говорила тебе, что ненавижу его. Он ублюдок.

— Луиза, — громовым голосом произнесла миссис Херон. — Тебе мало проблем? Я не потерплю подобные высказывания в своей школе.

— Да ладно, меня все равно выгонят. — Лу пожала плечами и сложила руки на груди. — Кстати, почему бы мне прямо сейчас не забрать свои вещи из шкафчика и не уйти?

— Прекрати! — возмутилась Кей. — Прекрати нести всякую чушь и объясни, зачем ты это сделала.

— А ты действительно хочешь знать? Затем, что я все время терпела и терпела, как этот безмозглый идиот делает свои мерзкие комментарии и говорит жуткие вещи, а сегодня решила не терпеть. Я велела ему прекратить. — Голос Лу зазвучал громче. — А он не прекратил, он просто расхохотался. Поэтому я заставила его замолчать. И не спрашивай, сожалею ли я, — я не сожалею. Я ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса, и сегодня преподала ему урок. К тому же он заслужил все, что получил.

— Ах, солнышко, а что он тебе говорил? Он смеялся над твоими волосами? — Кей озадаченно добавила: — Или дело в веснушках?

Лу прикусила губу и промолчала.

— Луиза. — Миссис Херон применила свой строгий директорский тон. — Мы должны знать.

— Ладно, дело не в моих волосах. И не в веснушках. Хотите — верьте, хотите — нет, дело даже не в моей плоской груди, или выпирающих коленках, или тощих ногах. Если вам надо знать, — ровным голосом произнесла Лу, — все произошло из-за того, что мой папа гей.

Кей попросила разрешения увидеться с Эдди Маршалл-Хикксом. Тилли осталась с Лу, а миссис Херон повела Кей в кабинет, где заперли мальчика. Как только дверь открылась, Кей приготовилась к бою.

Эдди стоял у окна. Мистер Льюис, учитель физкультуры, сидел на столе. Однако сейчас было не до любования его совершенными физическими формами.

— Здравствуй, я мама Лу. — Кей вцепилась в свою сумку, чтобы не было видно, как дрожат у нее руки. — Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.

Повернувшись, Эдди сказал:

— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать?

Возможно, при сложившихся обстоятельствах, его сарказм был допустим. Левый глаз почти полностью заплыл, нос распух, на белой рубашке засохли пятна крови. Он выглядел так, будто на него напала банда уличных грабителей.