— Обожаю ваши планы! Это так круто! Не терпится увидеть все в готовом виде.

— Подождите, — сказал Макс. — Вы еще не видели смету. Возможно, вы откажетесь от меня, когда узнаете, во сколько это обойдется.

Джеми нахмурился и взъерошил короткие высветленные волосы.

— Больше, чем в двести косых?

— Нет, — покачал головой Макс. — Ничего такого кардинального. Я вернусь домой и поработаю над сметой; думаю, это обойдется примерно в сто восемьдесят.

— Всего? Клево. Без проблем. — Его лицо прояснилось. — Когда все будет сделано, нас снимут для «Хай!», за двести. Значит, мы с наваром!

Надо же, двести тысяч за фотосессию и интервью.

— Мы устраиваем огромный прием, чтобы отпраздновать помолвку. — Мысленно сделав кое-какие вычисления, Тэнди радостно заявила: — У нас остается двадцать «кусков»! А что, если мы построим очаровательную церквушку в саду, для венчания?

— Или, — предложил Макс, — можно устроить эффектное венчание где-нибудь еще, а вместо церквушки установить массивный гидромассажный бассейн с горячей водой.

— Вы гений! — захлопала в ладоши Тэнди и обняла Тилли. — И вы тоже. Вы оба должны прийти к нам на прием, когда все будет закончено. Все мои девчонки захотят вас нанять, когда увидят, во что вы превратили наш дом.

Позвонили в дверь, и Тэнди скрылась наверху — у нее была назначена еженедельная процедура со специалистом по маникюру. Попрощавшись с Джеми, Макс и Тилли пошли по подъездной аллее мимо темно-синего «мазерати» и кукольно-розового джипа с украшенным бриллиантами рулем и сиденьями из розовой замши.

— Ей девятнадцать, — восхитилась Тилли. — Наверное, именно в этом возрасте я пошла не той дорогой.

— Оторви себе футболиста. Стань ЖИВой[17], — предложил Макс.

Однако Тилли знала, что ей не суждено стать высокозатратной девушкой — бесконечные походы в солярий за фальшивым загаром, к парикмахеру и к специалистам по маникюру свели бы ее с ума.

— Думаю, я скорее ЖИЛа. Жадная и ленивая.

— Как насчет ЖУПЕЛа? — Всегда готовый сказать доброе слово Макс ухмыльнулся, отпирая дверцу машины. — Жуткая, унылая, примитивная, елейная, лживая. Ой!

— Ах, извини, — сказала Тилли. — Нога подвернулась.

По закону подлости, чем больше боишься случайно встречи с кем-то, тем чаше эти встречи случаются. Через несколько дней после стычки с сумасшедшей Стеллой Эрин зашла в аптеку. Она целых десять минут расслабленно выбирала цвет теней и помады, пробуя все это на тыльной стороне ладони, и не подозревала, что Стелла тоже находится в магазине.

Она обнаружила это, только когда встала в очередь к прилавку, чтобы заплатить за розовато-бежевый блеск для губ, бронзовый с блестками карандаш для век и за упаковку ежедневных прокладок. Отвлекшись на флакон с витаминами, обещавшими более острое зрение и чистую кожу, она не заметила, что мужчина, стоявший впереди, уже расплатился. К действительности ее вернула продавщица, спросившая:

— Чем вам помочь, мадемуазель?

Эрин уже открыла рот, чтобы ответить, но тут голос позади нее произнес:

— У нее любовь с моим мужем, поэтому, вероятно, она пришла покупать презервативы.

Опять этот манерный, въедливый, такой знакомый голос. Эрин ощутила приступ страха, который всегда вызывал этот голос. К ее щекам прилила кровь, в душе поднялось чувство обиды, которое неизменно…

А вообще-то, черт побери, с какой стати она должна испытывать все эти чувства? Почему, проклятие, она должна стоять здесь и все это терпеть? Откуда-то мощной волной нахлынул адреналин, и Эрин, медленно повернувшись, впилась взглядом в Стеллу. Хватит осторожничать. Теперь внимание всех покупателей сосредоточено на ней, не так ли? И Стелла с корзинкой, в которой лежит баллон лака для волос «Элнетт», парацетамол и флакон с дорогим ополаскивателем, думает, что одержала победу?

Так же громко и четко, как Стелла, Эрин произнесла:

— Презервативы? Абсолютно верно! Мы их так быстро расходуем, я не успеваю покупать.

— Просто не верится, что я это сказала. — Эрин все еще трясло, когда час спустя домой пришел Фергус.

— А что было дальше?

От воспоминаний ее передернуло.

— Стелла уронила свою корзинку на пол — был такой грохот — и заорала: «Не понимаю, как ты можешь жить с самой собой». И вылетела из аптеки.

Фергус взял ее руки в свои.

— Ах, детка, ш-ш-ш. Ты не сделала ничего плохого.

— Может, раньше не делала. А сейчас сделала. Я поступила жестоко. — От его рубашки пахло стиральным порошком и офисом. — У меня ощущение, будто она опустила меня до своего уровня. Я думала, что почувствую себя лучше, если дам ей отпор, но сейчас ненавижу себя.

— Вот и зря. Господи, я так сожалею. Нельзя было втягивать тебя во все эти дрязги. Я узнаю у своего адвоката, что можно сделать.

— Не надо. Нет. — Покачав головой, Эрин представила, что ситуация выходит из-под контроля по мере того, как в нее втягивается все больше и больше людей, что каждый обмен репликами цитируется в суде и что ее собственные язвительные замечания рикошетом ударяют по ней. Она не сможет жить с этим позором. — Оставь это. Мы переедем.

Фергус встревожился:

— Ты этого хочешь?

— Нет. — Эрин ухитрилась выдавить слабую улыбку. — Я просто хочу, чтобы все это прекратилось.

Фергус поцеловал ее в макушку. И повторил:

— Я очень сожалею. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Несмотря на пережитый ужас, она продолжала купаться в переполнявшем ее счастье. Вопрос о том, чтобы прекратить отношения с Фергусом, даже не рассматривался: он был для нее всем, о чем она мечтала. Всем, от мягкого характера до душевного тепла и доброты. Все эти качества делали его привлекательным, несмотря на физическое несовершенство. Но она его любит не только за это. Бонусом, гревшим сердце, было еще и то, что, не садясь на диету, она вполне могла представлять, что у нее двенадцатый размер.

— Знаешь, мы могли бы уехать за границу. — Фергус стал утешающе гладить ее по спине.

— Но мне нравится здесь. Признаться честно, я имела в виду не переезд за границу. — Черт возьми, а он знает, как поглаживаниями вызывать потрясающие ощущения. — И у нас здесь есть эта штука — как она называется? Ах да, работа.

— Я подумывал кое о чем менее радикальном. Послушай, в ближайшие две недели у меня будет полное сумасшествие с работой, но я уверен, что после этого смогу выкроить себе свободную недельку.