— Непохоже. Таркуин, я могла бы напомнить, какую катастрофическую роль сыграло сумасбродство в твоем первом браке, но не стану этого делать.

— И правильно, — ответил Куин, крепче обнимая Оливию.

— Нет нужды, — продолжала герцогиня, — потому что эта молодая особа обручена, поэтому поцелуи, будь они случайные, вызванные радостью или чем-то еще, ни к чему не приведут. Мисс Литтон, прежде чем предаться столь фривольному занятию, вы напомнили моему сыну, что скоро станете герцогиней?

Мать Куина походила на кружащего в небе стервятника. А Оливия — раненый лев. Или еще кто-то более беззащитный, например, кролик, попавший под колеса повозки.

— Да, — ответила она, взглянув на Куина, — как я уже вам сообщала, ваша светлость, я действительно обручена.

— С маркизом Монтсурреем. Когда он вернется в Англию, мы с тобой обручимся и поженимся. — Куин повернулся к матери. — Оливия станет герцогиней Сконс.

— Я не согласна.

Последовало молчание.

— Возможно, мне стоит оставить вас одних, — заметила Оливия, высвобождаясь из объятий Куина.

Герцогиня не обратила на нее внимания: она не сводила глаз с сына.

— Мисс Литтон больше подходит этому глуповатому простаку Монтсуррею. Кроме того, она проявила похвальную верность бедняге, о чем я уведомила его отца. Однако тебе она не пара.

— Я думаю иначе.

Оливия отошла в сторону.

Герцогиня повернулась к ней.

— Вы же не собираетесь покинуть комнату, словно провинившаяся служанка?

Оливия выпрямилась.

— Я подумала, лучше дать вам возможность продолжить беседу с сыном наедине.

— Согласна, но только то, что я собираюсь сказать, касается вас и вашей сестры. Она подходит на роль герцогини Сконс, а это более древний и знатный титул, чем Кантервик. Вы же не подходите. — Встретив прямой взгляд герцогини, Оливия поняла, что может опустить глаза и больше никогда не вернуть своего достоинства или принять вызов.

— Моя сестра действительно стала бы замечательной герцогиней Сконс, — ответила она, надеясь избежать открытого столкновения.

— Это не имеет значения, — вмешался Куин. Оливия знала, что он улыбается. — Я собираюсь жениться на Оливии, а не на Джорджиане.

— Конечно же, по любви! — в гневе вскричала герцогиня. — И до чего довела тебя любовь, Таркуин? Ты приобрел репутацию рогоносца, которая преследовала тебя годами! — Она повернулась к Оливии. — Известно ли вам, что после того, как утонула его ничтожная супруга, он не разговаривал целый год? Целый год!

— Это неправда.

— Да, ты мог попросить ломтик ростбифа, но не говорил ничего другого. Целый год ты не проявлял интереса к жизни.

— Я словно спал все это время, — согласился Куин. К удивлению Оливии, в его голосе не было негодования.

— Монтсуррей простофиля, — заявила герцогиня.

Оливия застыла.

— Это факт, — отрезала она, прежде чем Оливия возразила. — Он подходит вам, чего нельзя сказать о моем сыне. Простите за резкость, мисс Литтон, но вы слишком толстая, неотесанная и довольно дурно воспитанная особа. Последнее особенно удивительно, учитывая то, насколько утонченная девушка ваша сестра. Кроме того, вы совершенно неинтересны. Вы не увлекаетесь вопросами, важными для моего сына.

Оливия выпрямилась и произнесла ледяным тоном:

— Я отвечу лишь на обвинение, имеющее отношение к моим родителям, хотя замечу, что ваша грубость вообще не достойна ответа. Возможно, мои родители не принадлежат к аристократии, ваша светлость, но в их роду были пэры. Предки моего отца претендовали на титул эсквайра на целое поколение дольше, чем Сконсы. И хочу добавить, что когда речь заходит о родословной, никто из нашей семьи не выходил замуж за человека с фамилией Бамтринкет.

Грудь герцогини чуть поднялась, напомнив Оливии воздушный шар, который она как-то видела в Гайд-парке.

— Я имела в виду не вашу родословную, — с ледяным презрением произнесла герцогиня. — Речь о ваших манерах.

— Мне нравится, как выглядит Оливия, — вмешался Куин. Впервые в его голосе слышались нотки гнева. — Можно сказать, я перед ней преклоняюсь. И думаю, ее манеры безупречны для герцогини.

— Еще бы! — отрезала герцогиня. На ее щеках выступили красные пятна, а черные глаза сердито сверкали.

— О чем вы говорите? — спросила Оливия.

— Вы сделаны из того же теста, что и первая герцогиня, Еванджелина. Он был без ума от нее и слишком поздно понял, что под маской распущенной чувственности скрывается женщина, назвать которую проституткой было бы слишком мягко.

— Мама, — холодно произнес Куин, — ты зашла слишком далеко. Прошу тебя, ради всех нас, выбирать слова и держать себя в руках.

— Ни за что! — Герцогиня была вне себя от ярости. — Герцог Кантервик написал мне до вашего приезда. — Она обернулась к Оливии как взбешенная тигрица, готовая защищать своего детеныша.

Оливия ждала, высоко вскинув голову.

— Вы сообщили моему сыну, что, возможно, ждете ребенка, который станет наследником Кантервика? Заметьте, я ни слова не говорю о том, что вы еще не замужем, а герцог, по слухам, настолько наивен, что вы, должно быть, просто напали на беднягу, к тому же ему едва исполнилось восемнадцать. Все это ужасно неприятно, и я надеюсь, об этом, кроме вашей семьи, никто не узнает, мисс Литтон, потому что все это говорит не в вашу пользу.

— Вы мне угрожаете? — ахнула Оливия.

Герцогиня отступила, но тут же скрестила руки на груди и приняла вызов.

— Конечно, нет. Нам, аристократам, нет нужды прибегать к подобным методам.

Куин молча взглянул на Оливию.

— Наследника не будет, — с трудом произнесла она.

— Мама! — угрожающе воскликнул Куин. — Убедительно прошу тебя сообщить слугам, что утром ты переезжаешь в другой дом. И я имею в виду не наше имение, а шотландское поместье, Килмарки.

К удивлению Оливии, именно она, а не герцогиня выкрикнула «нет!».

Секунду мать Куина хранила молчание. Затем склонила голову и сделала реверанс.

Оливия схватила Куина за руку и встряхнула.

— Ты этого не сделаешь! — крикнула она.

Он нахмурился.

— Я не…

— У нас с твоей матерью есть полное право не соглашаться друг с другом, но ты не должен вмешиваться.

— Я и не вмешивался. Лишь ответил на обвинения. Подобных слов я не потерплю ни от кого. — Он взглянул на мать и повторил, стиснув зубы: — Ни от кого. Тебе следует знать, что любой мужчина в моей семье или посторонний, кто сравнит Оливию с Еванджелиной, будет вызван мной на дуэль.

— Ради Бога! — воскликнула Оливия, хватая его за галстук. — Спустись хотя бы на минуту со своего пьедестала и послушай! Твоя мать ужасно переживает за тебя, а ты угрожаешь отослать ее в Шотландию? Ты ведь не шутил, говоря, что не всегда разбираешься в чувствах?