Вздохнув, Уинни свернула карту и отправилась собирать ягоды.

* * *

Совещание в трапезной началось.

— Итак, — я двинулась вдоль обеденного стола, ведя рукой по поверхности, — раз уж мы договорились действовать сообща… — я сделала паузу и, дождавшись от дракона кивка, продолжила: — Нужно досконально продумать все детали, чтобы свести к минимуму неожиданности. Всех, конечно, избежать невозможно, на то они и неожиданности, — хозяин замка воспользовался случаем, чтобы фыркнуть, — поэтому наша основная задача предусмотреть все по максимуму. Согласны?

— Согласен, — настороженно отозвался Кроверус.

— Отлично. От мейстера Хезария я в общих чертах узнала суть ритуала и что происходит потом — этой информации пока вполне достаточно. Остальное расскажете чуть позже, а сейчас…

— Что остальное?

Я огорошенно посмотрела на него.

— Ну, опишете подробнее сам момент испрашивания воли Горшка. Я должна буду воздеть руки к небу? Или произнести какую-то особенную фразу, полагающуюся в таких случаях? Непременно остановиться в двух шагах от помоста, а левую пятку обратить на север? В общем, полный перечень нюансов.

Дракон холодно посмотрел на меня и скрестил руки на груди.

— Хотите сказать, отец… то есть мейстер Хезарий никогда не рассказывал вам, как проходит церемония?

От дракона повеяло полярным холодом.

— Он сообщил, в какой библиотечной секции искать информацию. Сотня-другая книг, и картинка в целом прояснилась, но тот момент, о котором ты спрашиваешь, во всех источниках упоминается мутно. Авторы отделываются стандартной формулировкой: «принцесса приближается к Решальному Горшку с открытым сердцем и испытывая смесь благоговейного ужаса и почтения».

Да уж, мейстер и впрямь рьяный сторонник самостоятельности.

Немного оправившись, я разлепила губы и бодро сообщила:

— Так, смесь благоговейного ужаса и почтения — это уже кое-что. Из таких деталей и складывается мозаика. Вы, случайно, не захватили перо и бумагу?

Кроверус задрал голову к потолку и негромко рыкнул. Где-то высоко под сводами заволновались летучие мыши, ну или кто там у него водится.

— Это ответ на мой вопрос?

Дверь распахнулась, и в зал ворвался Хоррибл.

— Звали, хозяин?

— Принеси бумагу, перо и чернила для принцессы.

— Лучше нескольких цветов, — добавила я.

Лицо слуги приняло озадаченное выражение, но вопросов он не задал.

— Сию секунду.

Поклонился и отправился исполнять поручение.

— Что ж, — сказала я, когда он вышел, — благоговейный ужас я потренирую во второй половине дня, а сейчас…

— Нет. Никаких репетиций и больше никаких представлений.

— Почему? Разве я плохо справилась в прошлый раз? Признаю, речь подкачала, но теперь-то я знаю, на что нужно делать упор!

— Я сказал «нет».

— Кажется, мы договорились действовать сообща. Вам не кажется, что слово «нет» слегка не согласуется со словом «диалог»? Давайте поступим вот как: я продемонстрирую разные варианты смеси ужаса и почтения, а вы уже выберите наиболее подходящий, идет?

— А если мне ни один не понравится?

— О, вам понравится, — многозначительно пообещала я.

Я знала, о чем говорю. Не зря же последние три года брала уроки актерского мастерства у члена королевской театральной труппы. Мика успешно покрывал меня и с удовольствием составлял компанию, когда нужен был партнер. А потом папа узнал о причине отлучек и поставил крест на моей так и не успевшей начаться актерской карьере, заявив, что принцесса — это уже профессия и призвание на всю жизнь.

Кроверус с сомнением поскреб когтем подбородок, но согласился на такой расклад.

Вернувшийся Хоррибл протянул мне стопку листов и письменные принадлежности. Удаляться он не спешил, и лишь когда Кроверус сообщил, что он свободен, нехотя направился к двери. Стоило ей закрыться, снаружи послышался приглушенный шум и голоса, из чего я сделала вывод, что остальные обитатели замка более чем заинтригованы нашим с драконом занятием.

— Отлично, теперь можем начать планирование!

— С чего начнем?

— С самого важного. Посадки гостей.

— Это самое важное?

— Еще бы! Вы не представляете, скольких воин удалось бы избежать, если бы не халатность распорядителей торжеств. — Я устроилась поудобнее за столом и пододвинула к себе листы. — Итак, сейчас я хочу услышать от вас имена всех членов ковена и вкратце описание их взаимоотношений.

Кроверус примостился на соседнем стуле и начал диктовать.

Через полчаса перечень из двенадцати пунктов был готов. Каждый сопровождался небольшой сноской и соединялся множеством стрелочек с другими именами из списка. Стрелочки я для удобства сделала разноцветными.

— Какие запутанные отношения, — резюмировал дракон, наклонив голову к плечу и рассматривая результат.

— Напротив, теперь картина прояснилась. Видите: над каждой стрелочкой я сделала пояснения — особенности дракона и на что обратить внимание. Это поможет не ошибиться при выборе соседа. Эх, жаль, не попросила Хоррибла захватить ножницы.

— Для чего?

— Разрезать на карточки, так будет проще и нагляднее.

— Дай сюда.

Я протянула ему листы, и Кроверус несколькими взмахами когтя разрезал их на квадратики.

— Ух ты! Удобно.

Он подтолкнул ко мне ворох, и я вытянула первую карточку.

— Так, господина Фиала мы посадим… посадим, — я пошарила глазами и взяла следующий пергаментный клочок, — рядом с господином Летолуччи. Они смогут обсудить ситуацию с резким повышением цен на укрепляющие корма для ящеров, раз оба любят участвовать в гонках.

Кроверус чуть подумал и кивнул.

— Хорошо, согласен. Тогда слева посадим Плюса.

— Ни в коем случае!

— Почему?

— Вы забыли, что он терпеть не может оранжевый! А господин Фиал (это ведь тот старичок, что сидел через два дракона от мейстера?) огненно-рыжий, к тому же надел в прошлый раз оранжевый фрак, а к нему янтарные запонки и попросил заменить вино на апельсиновый сок. Случай явно не единичный, у него слабость к этому цвету.

Кроверус признал правоту и внес следующее предложение. Его я одобрила. Дальше дело пошло бодро. Мы обсуждали, советовались, меняли местами, пересаживали, спорили и находили консенсус. В общем, вошли во вкус. Это напоминало игру. В глазах дракона вспыхивали огоньки, а на губах играла редкая и оттого особенно приятная улыбка. А потом наши пальцы встретились на предпоследней карточке. Кроверус убрал руку, уступая мне право. Я перевернула карточку, и улыбка померкла.