— В ночь с седьмого на восьмое июня, — наморщив лоб, ответила Полина.

— Родителей убили с шестого на седьмое. Замечаете связь?

— Вы думаете, что, узнав у ваших родителей, куда делись ценные книги, они отправились к нам в библиотеку? — недоверчиво поинтересовалась Полина.

— Да нет, конечно! Они узнали, где хранится ключ от сокровищ, или от чего он там может быть? — раздраженно проговорил Максим. — Неужели непонятно, что в этих книгах зашифрованы подсказки? Вы что, в детстве в такие шарады не играли?

— Нет.

— А мы с бабушкой всегда. — Максим помолчал и добавил: — И может быть, не случайно. Она задавала вопрос, а ответ я должен был отыскать с помощью подсказки в какой-нибудь заранее оговоренной книге.

— Так это же здорово! Завтра же мы пойдем в библиотеку, сегодня воскресенье, и она закрыта, и найдем в книгах все ответы! — воскликнула Полина, которую захватила перспектива раскрытия тайны столетней давности.

— Очень здорово, если учесть, что почти вся моя семья поплатилась жизнью за хранение этой тайны, — мрачно проговорил Максим и вдруг сообразил: — Машка! Их надо предупредить, им надо немедленно уезжать. — Он тут же завел машину и резко рванул с места.

— Постойте, куда вы? А я? — завертелась на сиденье Полина.

— Пристегнитесь, — коротко велел Максим.

11 июня 2018 г. Санкт-Петербург

Станислав Дмитриевич проснулся утром, выглянул в окно и в очередной раз порадовался тому, что отправил семью на море. Дождя за окном хоть и не было, но жемчужно-серая дымка оптимизма не навевала.

Пусть Лена с детьми загорают, купаются, а он будет работать, стараясь сдержать довольную улыбку, подумал Станислав Дмитриевич. Будь семейство в городе, он бы сейчас собирался не на работу, а в зоопарк, или зубровник, или еще куда-нибудь. А если и на работу, то отъезд его сопровождался бы ревом, укоризненными взглядами и прочими непозитивными реакциями. А на работу он поехать должен был. Обязательно.

Надо было непременно проверить идею, которая пришла ему в голову вчера вечером. Благо больницы работают и по воскресеньям.

Выпив кофе, пообщавшись с семьей по скайпу, Станислав Дмитриевич с чистой совестью покинул квартиру. Ребят он решил сегодня не трогать, пусть молодежь отдохнет.

В ординаторской скучал за рабочим столом толстый унылый эскулап, чернявый и бородатый, в неряшливом мятом халате, стоптанных башмаках и замурзанных джинсах.

— Вы ко мне? — повернул он свою всклокоченную голову, без интереса разглядывая визитера. Было воскресенье, а следовательно, и посетителей в отделении было много, и он вероятно заранее приготовился провести несколько беспокойных часов, отбиваясь от больных и их родственников.

— К вам, — доставая удостоверение, подтвердил Станислав Дмитриевич.

В глазах врача промелькнула искра интереса, но тут же угасла.

— Что желаете? — поворачиваясь обратно к компьютеру, спросил он.

— Примерно три недели назад в вашем отделении скончалась больная Болотникова Аглая Игоревна, я хочу точно знать, когда ее положили, как и от чего она умерла, кто был лечащим врачом, в чье дежурство она скончалась, кто подписал заключение о смерти, кто из медицинского персонала находился в этот момент в отделении, — озвучил полный список своих вопросов Станислав Дмитриевич.

— Думаю, вам лучше прийти в понедельник. Будет зав отделением, он вам ответит на все вопросы, — после недолгого размышления посоветовал бородатый.

— Нет. Я хочу получить информацию немедленно. Я майор Следственного комитета города и пустяковыми делами не занимаюсь. И уж если я лично в свой собственный выходной приехал к вам в больницу, то значит, повод у меня для этого самый серьезный. И если вы немедленно не предоставите мне всю требуемую информацию, я сделаю так, что через полчаса здесь окажется не только заведующий вашим отделением, но и заведующий стационаром. И после этого вы будете долго им объяснять, почему не смогли решить проблему самостоятельно, — сурово проговорил Станислав Дмитриевич. Он умел быть убедительным, не повышая голоса и не прибегая к личным оскорблениям и крепким выражениям. — Даю вам две минуты на принятие решения.

Бородатому хватило и полутора.

— Хорошо, попытаюсь вам помочь, но ее карта наверняка ушла в архив, а без нее я вряд ли могу что-то узнать. Сегодня, знаете ли, воскресенье. — И он защелкал клавиатурой компьютера. Он пролистывал страницы, скучливо глядя на экран, подперев толстую щеку пухленьким как у младенца кулачком. Но внезапно доктор как-то подозрительно дернулся и скосил испуганный взгляд на майора.

— Вижу, что вы нашли нужную информацию, — тут же отреагировал майор.

— Я… нет. В смысле… да, но… — бормотал, пытаясь собраться с мыслями, толстяк.

— Я так понимаю, что лечащим врачом Болотниковой были вы, собственной персоной.

— Да, но… Послушайте. Я действительно был ее лечащим врачом, и состояние ее было вполне удовлетворительным. Ничто не предвещало летального исхода. Более того, я настоятельно рекомендовал ей продолжить лечение амбулаторно. Да там и лечения-то никакого не требовалось. Но она категорически упиралась, не желая выписываться. К тому же она лежала в платной палате улучшенной комфортности, а тут уж, извините, за ваши деньги любой каприз. — Голос толстяка звучал сердито, но визгливые нотки страха то и дело проскакивали в разговоре. — Я и родственникам ее говорил — заберите старушку. А умерла она и вовсе не в мое дежурство. Ночью она умерла. Тогда дежурил Адамович Павел Генрихович. Его сейчас нет, он в отпуске. Я утром пытался у него выяснить, что случилось, но он и сам ничего не понял. Говорит, остановка сердце, и все. С другой стороны, такое случается. При ишемической болезни сердца такое возможно и у более молодых людей, а тут все-таки возраст, — торопливо объяснял толстяк, то и дело промокая потеющий лоб несвежим носовым платком.

— Ясно. Значит, смерть была внезапной и произошла по не вполне понятным причинам, — подвел итог Станислав Дмитриевич.

— Ну, как же по непонятным? — поспешил поправить его обильно потеющий доктор. — Я же вам объяснял…

— Да, да. Я слышал. Кто еще был в отделении в ночь, когда скончалась Болотникова?

— В смысле, из персонала? Дежурная медсестра.

— Имя, фамилия. Когда она будет дежурить?

Толстяк снова заглянул в компьютер.

— А она здесь. В сестринской. Шапошникова Ольга… Отчество не помню.

— Что ж. Спасибо, — поднимаясь, проговорил Станислав Дмитриевич. — Надолго не прощаюсь, если что вспомните, я в сестринской. — И с удовольствием заметил, как пугливо сжался доктор. — А кстати, как его фамилия? Ах, да. На бейджике написано. Гудович Всеволод Всеволодович.

— Добрый день, девушки! — обаятельно улыбнувшись, поздоровался Станислав Дмитриевич, заходя в сестринскую. А можно мне Олю?