Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Весьма возможно, – кивнула Тернер.
– А это все меняет.
– Только незначительные детали.
– Нет, не только, – снова возразил ей Ричер. – Они уже остановили Уикса и Эдвардса за один или девять часов до этого – так зачем они пришли за тобой?
– Ты знаешь ответ. Они думали, что мне известно что-то еще, но на самом деле я ничего не знаю.
– Им ничего не нужно было думать, угадывать или готовиться к худшему. Если они читали все, что отправлялось в Баграм и обратно, они знали, что тебе рассказали Уикс и Эдвардс. Знали совершенно точно. Это было написано черным по белому. Они знали, что тебе известно, Сьюзан.
– Я ничего не знала, потому что Уикс и Эдвардс ничего мне не рассказали.
– Но если это так, почему они решили тебя нейтрализовать? Зачем им так поступать? Зачем они привели в действие очень сложный и дорогой план, если на то не было никаких причин? Зачем рисковать ста тысячами долларов?
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что твои парни что-то рассказали тебе. И ты что-то знаешь. Может быть, в тот момент ты не обратила на это внимание, может быть, ты и сейчас ничего не помнишь, но Уикс и Эдвардс дали тебе крупицу чего-то очень важного – и в результате кто-то сразу намочил в штаны.
Тернер поставила босые ноги на постель и откинулась на подушку:
– Я не впала в старческий маразм, Ричер. Я помню, что они рассказали. Мы платили информатору-пуштуну, они с ним встретились, и он сообщил, что видел, как американский офицер отправился на север для встречи со старейшинами племени. Но в тот момент имя офицера и его цели оставались неизвестными.
– Они как-то описали офицера? – поинтересовался Джек.
– Нет, если не считать того, что он американец.
– Мужчина или женщина?
– Должно быть, мужчина. Старейшины-пуштуны не стали бы иметь дело с женщиной.
– Черный или белый?
– Он не сказал.
– Армия? Морская пехота? Воздушные силы?
– Для них мы все выглядим одинаково.
– Звание? Возраст?
– Никаких подробностей. Американский офицер. Больше мы ничего не знаем.
– Должно быть что-то еще.
– Я знаю то, что знаю, Ричер. И мне неизвестно то, чего я не знаю.
– Ты уверена?
– Послушай, это похоже на твою историю с той женщиной в Корее. Никто не помнит того, что забыл. Однако я ничего не забыла. Я помню, что они рассказали.
– Ваш разговор был длинным?
– Я тебе практически все рассказала – сначала речь шла о слухе, потом я отдала приказ, чтобы они его проверили. И всё. Их сообщение, мой ответ.
– А последнее радиосообщение? Ты его читала?
– Последнее, что я видела перед тем, как за мной пришли, – это чистая рутина. Никакого прогресса. Здесь ничего нет, так что двигаемся дальше. Примерно так.
– Значит, все было в исходном сообщении. Про слух. Тебе нужно его вспомнить, слово в слово.
– Кто-то видел, как неизвестный американский офицер направляется на север для встречи со старейшиной племени. Причина неизвестна. Вот так, слово в слово. Я все вспомнила.
– Ну, и какая часть этого стоила ста тысяч долларов? Твоего и моего будущего, а также нападения на Муркрофта? И синяка на руке девочки из Берривилла, штат Виргиния?
– Я не знаю, – опустила голову Тернер.
После этого они замолчали. Разговор прекратился. Как и любые споры. Тернер лежала на кровати и смотрела в потолок. Ричер присел на подоконник и мысленно прокручивал полученное ею сообщение – одиннадцать слов, безупречное предложение с подлежащим, дополнением и глаголом, с четким приятным ритмом: «Неизвестный американский офицер направляется на север для встречи со старейшиной племени». Джек повторял его снова и снова, а потом разбил на три части и стал изучать их по отдельности, шаг за шагом.
Неизвестный американский офицер.
Направляется на север.
Для встречи со старейшиной племени.
Двадцать восемь слогов. Не хокку. Точнее, немного меньше, чем хокку[13].
И в чем смысл?
Джек не был уверен, но ему казалось, что он чувствует крошечное несоответствие между началом стихотворения и его концом, словно в идеально работающий механизм попала крупица песка.
Неизвестный американский офицер.
Для встречи со старейшиной племени.
И в чем смысл?
Ричер не знал.
– Я пойду, – сказал он. – Завтра мы к этому вернемся. Возможно, ночью тебе что-то придет в голову. Такое бывает. Иногда мозг весьма необычным образом реагирует на сон. Обработка памяти, или портал подсознания, или что-то в таком же роде. Однажды я читал статью в журнале, который нашел в автобусе…
– Нет, – перебила его хозяйка номера. – Не надо.
– Что не надо?
– Не уходи, – попросила она. – Останься.
Мужчина немного помедлил.
– Ты уверена? – спросил он.
– А ты хочешь?
– Ты еще спроси: католик ли папа римский?
– Тогда сними футболку.
– Ты уверена?
– Снимай футболку, Ричер.
Он послушался, и тонкая футболка полетела на пол.
– Спасибо, – сказала Сьюзан.
Ее гость ждал, что она начнет, как это всегда бывало с другими женщинами, считать его шрамы.
– Я ошиблась, – сказала Тернер. – Ты не просто дикий. Ты настоящий зверь.
– Все мы звери, – пожал плечами мужчина. – И это делает жизнь интереснее.
– Ты много тренируешься?
– Я не тренируюсь. Это генетика.
Что было чистой правдой. Половое созревание неожиданно принесло Джеку много вещей, в том числе рост, вес и могучее телосложение, с мощными мышцами живота и грудью игрока в американский футбол, бицепсами размером с баскетбольный мяч и подкожным жиром толщиной с туалетную бумагу. Ричер никогда не пытался специально что-то для этого делать. Он не соблюдал диету. Не поднимал тяжести. Не ходил в спортивный зал. Если все работает, то ничего не следует чинить – так он всегда считал.
– А теперь брюки, – скомандовала Сьюзан.
– У меня ничего под ними нет, – предупредил ее друг.
Она улыбнулась:
– У меня тоже.
Джек расстегнул пуговицу и молнию, спустил брюки и выбрался из них. Сделал шаг к постели.